ловле капканами и всегда делали одну и ту же ошибку: привязывали приманку 

не к тому концу спуска. Эта ошибка до того выдавала поставленные ими 

капканы, что всякая лиса, обладавшая хоть крупицей лисьего здравого 

смысла, относилась к ним с величайшим презрением. Вокруг бентоновских 

капканов всегда были три верных, предостерегающих лисиц признака: запах 

железа, запах человеческих рук и запах человеческих ног. Запах ног скоро 

пропал бы, но мальчики сами постоянно возобновляли его. Запах железа 

оставался и еще усиливался после каждого дождя. 

Домино знал все капканы, поставленные в горах. Он мог найти их в любое 

время дня и ночи гораздо скорее, чем сами Бентоны. Он наведывался к 

капканам каждый раз, когда проходил мимо. Осмотрев их на почтительном 

расстоянии, он делал то, что не хуже человеческих слов выражало презрение 

и насмешку. Даже у глупого сурка и коротколапого кролика - и у тех хватало 

смекалки посмеяться над бентоновскими капканами. Ну, и Домино смеялся над 

ними. Он никогда не забывал, проходя мимо, посмотреть на них и затем 

оставить следы своего посещения на каком-нибудь камне или пне. 

И вот как раз в это время Бэд Бентон узнал новый способ ловли 

капканами. Один старый охотник с севера дал ему какой-то волшебный 

тошнотворный состав из бобровой струи, анисового семени, глистогонного 

масла и Других пахучих веществ. Он говорил, что нескольких капель этого 

волшебного зелья достаточно, чтобы привлечь всех лисиц, усыпить в них 

всякую осторожность и завлечь их в любую западню. 

Захватив с собой чудесную склянку, молодой Бентон отправился в обход и 

опрыскал из нее все свои капканы. Бывают запахи, которых человек почти не 

замечает, - они для него словно тихий, едва слышный голос, а для лисицы 

эти запахи гремят, как целый оркестр, ибо у лисиц есть чутье. Запах, 

который противен человеку, может показаться лисице благоуханием роз, 

сладчайшим фимиамом. Капли этого состава, попавшие на платье Бентона, 

распространяли такую вонь, что лошади фыркали у себя в конюшне, а дома 

отец предлагал ему пересесть на другой конец стола. Для изощренного чутья 

Домино этот запах, доносимый ветром, был так же ясен, как облако дыма, 

тянущееся от громадного костра, и он так же легко мог определить его 

источник, как можно узнать место горниста по звуку горна или положение 

водопада - по грохоту. Этот запах был слышен всюду и не возбуждал в Домино 

никакого отвращения, а, напротив, тянул к себе, как огонек привлекает 

путника, заблудившегося во мраке, или как волшебная музыка могла бы 

заманить в лес какого-нибудь мечтателя. Выйдя на свою вечернюю охоту, 

Домино тотчас поднял кверху нос, чтобы узнать, откуда доносится этот 

запах, и пустился бегом по направлению к нему. 

Через милю запах привел его в одно давно знакомое место, где всегда 

воняло человеческими следами и разило железом и лишь по временам немного 

примешивался, как бы для приличия, слабый запах куриной головы, глупо 

привязанной к капкану. У Домино представление об этом месте всегда 

вызывало чувство презрения, но что за перемена произошла с ним теперь! 

Подобно тому как заходящее солнце озаряет чудным светом кучу грязи или 

превращает серые облака в величавые горы пурпура и золота, эта новая, 

волшебная, все растущая сила, это очарование, еще издалека проникшее через 

ноздри лиса в глубину его души, лишили его всякого самообладания. 

Вытянув вперед свой черный нос. Домино медленно, но неудержимо двинулся 

на запах. Теперь запах уже пьянил его, туманил голову. В ушах звенело, по 

всему телу пробегала сладкая дрожь. Тут было и ощущение покоя после 

утомительного бега, и чувство приятной теплоты в холодный день, и радость 

наполнения голодного желудка свежей, горячей кровью. 

Домино с раздутыми ноздрями, с бьющимся сердцем, с прерывающимся 

дыханием, полузакрыв глаза, медленно крался все ближе и ближе к источнику 

этого чудесного, полного всесильных чар запаха и наконец подошел вплотную 

к скрытому капкану. Он знал, что здесь капкан, он его тотчас же заметил, 

но уже был околдован, уже находился в полной власти чар. Он страстно 

жаждал прикоснуться к этому месту, пропитаться насквозь этим запахом, 

столь властным и пленительным. И, весь извиваясь, он повернул набок голову 

и стал тереться своим красивым затылком о загрязненную землю, затем 

повалился на спину и начал кататься, пачкая свою пышную шубу в пыли, 

пропитанной этим запахом падали. Он был на вершине восторга, как вдруг - 

щелк! - и неумолимые железные челюсти схватили его за спину, глубоко 

зарывшись в драгоценный серебристо-черный мех. 

Домино очнулся, и все очарование исчезло в одно мгновение: проснулись 

инстинкты преследуемого зверя. Он вскочил на ноги и выпрямил свою гибкую 

спину. Железные челюсти капкана, запутавшиеся в шерсти, соскользнули, и 

Домино был свободен. Если бы он попал в капкан не широкой спиной, а лапой, 

его участь была бы решена. Но теперь он уже мчался прочь, широко раздувая 

ноздри. 

Бывают неразумные лисы, которые способны несколько раз поддаваться 

коварному очарованию запаха и играть с верной смертью. Но для Домино было 

достаточно однажды понять скрытый в этом запахе ужас. Впоследствии этот 

завлекательный запах мгновенно пробуждал в нем воспоминание о мертвой 

хватке страшных, сильных челюстей. 

13. МЕД ИЗ ЛЬВИНОГО ЧРЕВА 

Лисы продолжали собирать свою обычную дань с курятника Бентона. Так как 

мальчики ничего не могли поделать с ними, то наконец сам старик 

рассердился. Сначала он ворчал, отпуская разные презрительные замечания, 

начинавшиеся: "Когда я был мальчиком, то...", а затем решил тряхнуть 

стариной и сам принялся за ловлю. 

Капканы не следует ставить около фермы, так как они только калечат