они тем не менее рады были видеть Королевскую Аналостанку довольной и 

доброй. 

Спустя одну-две недели ей стали предоставлять несколько больше свободы. 

Ее охраняли от малейшей неприятности. Собаки научились уважать ее. Ни один 

человек, ни один мальчик в околотке не смел швырнуть камнем в знаменитую 

кошку с аттестатом. Пищи ей давали вдоволь, и все же она была несчастна. 

Ей смутно хотелось многого; она сама не знала чего. У нее было все, но ей 

хотелось чего-то другого. У нее было много еды и питья, но у молока совсем 

не тот вкус, когда можно пойти и лакать сколько угодно из блюдечка. Надо 

выкрасть его из жестяного бидона, когда подвело живот от голода и жажды, а 

то в нем не будет того смака - не молоко это, да и только. 

Правда, за домом находился большой двор, но он весь был опоганен и 

отравлен розами. Даже лошади и собаки пахли не так, как следует. Вся 

страна была сплошной пустыней, состоящей из противных садов и лугов, без 

единого жилья, без единой печной трубы. Как все это было ей ненавистно! Во 

всей ужасной усадьбе был один только благоуханный кустик, и тот скрывался 

в заброшенном углу. Она с удовольствием пощипывала его листочки и валялась 

на нем. Это было единственное приятное место в усадьбе, ибо с самого 

приезда она не видела ни одной тухлой рыбьей головы, ни одного мусорного 

ящика. 

Дачная местность казалась ей гнусной, некрасивой страной. Она, 

несомненно, удрала бы в самый первый вечер, если бы была на воле. Но воля 

пришла много недель спустя, а тем временем она подружилась с кухаркой. 

Однако в конце лета произошли события. 

В деревенскую усадьбу привезли большой тюк товара из порта. Он весь 

пропитался острейшими и пленительнейшими ароматами порта и трущоб, и 

прошлое киски властно возникло перед нею. А на следующий день кухарку 

рассчитали и выгнали из дома. После ее ухода кошка совсем осиротела. В тот 

же вечер младший сын хозяйки, скверный маленький американец, лишенный 

всякого чувства уважения к королевской крови, задумал привязать жестянку к 

хвосту аристократки. Киска ответила на эту вольность движением лапки, 

вооруженной пятью большими рыболовными крючками. Вой оскорбленной Америки 

взорвал американскую мать. Киска каким-то чудом увернулась от запущенной в 

нее с чисто женской ловкостью книжки и бросилась бежать. Побежала она, 

разумеется, наверх. Крыса, когда ее гонят, бежит вниз, собака прямо, кошка 

- кверху. 

Она притаилась на чердаке, укрылась от преследования и дождалась ночи. 

Тогда, проскользнув вниз по лестнице, она перепробовала все двери одну за 

другой, пока не нашла отпертую, и погрузилась в черную августовскую ночь. 

Черная, как смола, для человеческих глаз, для нее она была только серой. 

Беглянка прокралась между кустами и клумбами, щипнула на прощанье 

привлекательное растение в саду и отважно пустилась отыскивать свою 

родину. 

Как найти дорогу, которую она никогда не видала? В каждом животном 

живет чувство направления. Оно очень слабо у человека и очень сильно у 

лошади. У кошек оно могущественно. Этот таинственный путеводитель направил 

ее на запад. Через час она уже сделала две мили и достигла реки Гудзона. 

Обоняние несколько раз убеждало ее, что она избрала правильный путь. 

Припоминался один запах за другим, точно так же, как человек, пройдя 

незнакомую улицу, сразу забывает ее, но, увидав ее вторично, внезапно 

что-то припомнит и скажет себе: "Ну да, я уже был здесь однажды". Итак, 

главным вожаком киски было чувство направления, а нос все время ободрял 

ее: "Да, теперь верно, здесь мы проезжали прошлой весной". 

ЖИЗНЬ ТРЕТЬЯ 

9 

Кошки могут очень быстро влезть на дерево или на стену, но в долгом 

ровном беге первенство остается не за кошачьей припрыжкой, а за собачьей 

рысью. Несмотря на ровную дорогу, прошел целый час, прежде чем она 

удалилась еще на две мили. 

Она устала и немножко захромала. Бедняжка собиралась уже расположиться 

на покой, как вдруг по ту сторону забора раздался ужасающий собачий лай. 

Киска в страхе рванулась вперед и побежала изо всех сил вдоль по дороге, 

посматривая в то же время, не может ли собака пролезть сквозь забор. Нет, 

пока еще нет! Но собака скакала рядом с ней, оглушительно рыча, и кошка 

переправилась на другую сторону улицы. Собачий лай превратился в глухой 

грохот, в рев, в ужасающий гром. Блеснул огонь. Киска оглянулась и увидела 

- не собаку, а надвигавшегося на нее огромного черного зверя с 

одним-единственным красным глазом - зверя, визжавшего и пыхтевшего, как 

полный двор кошек. Киска напрягала все свои силы, мчалась с небывалой 

скоростью, но не решалась перескочить через забор. Она бежала, летела... 

Все напрасно: чудовище настигло ее, но промахнулось в темноте и промчалось 

мимо, затерявшись в пространстве, в то время как киска, задыхаясь, припала 

к земле на полмили ближе к дому, чем была до встречи с собакой. 

Это было ее первое знакомство с неизвестным чудовищем. Впрочем, она 

узнала его по запаху. Она уже встречалась с ним, когда ехала в корзине на 

дачу. Страх, внушаемый ей этими чудовищами, значительно убавился: она 

убедилась, что они очень бестолковы и никогда не поймают ее, стоит только 

залечь под забором и притаиться. Прежде чем наступило утро, она 

повстречала их несколько, но осталась невредимой. 

На рассвете ей подвернулся славный грязный двор, и в куче золы удалось 

отыскать немного съедобных отбросов. День она провела возле конюшни, где 

жили две собаки и множество мальчишек, едва не убивших ее. Здесь было 

очень похоже на родину, но она не собиралась оставаться. Старое стремление 

неудержимо влекло ее, и с наступлением сумерек она снова пустилась в путь. 

Мимо нее весь день пробегали одноглазые громовики. Но она теперь 

освоилась с ними и продолжала бесстрашно бежать всю ночь. Следующий день