найти разные вкусные коренья и дикую репу. В конце лета поспевает много 

ягод на кустах в низинах вдоль рек. Осенью же в сосновых лесах есть много 

пищи, и там можно запастись жиром на зиму. 

С каждым годом, переходя с места на место, Уэб расширял свои владения. 

Он очистил от черных медведей бассейны рек Пайни и Мититсе и убил того 

самого черного медведя, который когда-то прогнал его отсюда. 

Уэб умел не только завоевывать новые места, но и отстаивать их. 

Как-то раз во владениях Уэба, по среднему течению реки Мититсе, 

поселились лагерем люди, искавшие места для постройки фермы. Уэб разогнал 

лошадей и разгромил весь лагерь. 

Теперь все животные и люди хорошо узнали, что вся местность от Франкова 

пика до отрогов Шошонских гор принадлежит властелину, которого зовут Уэб с 

Мититсе и который умеет защищать свои владения от всяких посягательств. 

Уэб был необыкновенно силен, и открыто на него никто напасть не 

решался. Враги пытались победить его хитростью, но он никогда не забывал 

своих приключений с капканами в дни юности. У него выработалось строгое 

правило - никогда не подходить близко к месту, где пахнет железом и 

человеком, и потому он больше уже не попадался. 

Итак, одинокая жизнь Уэба проходила в скитаниях по горам в поисках 

пищи, он разбрасывал громадные валуны, словно камешки, и огромные стволы 

деревьев, словно спички. Теперь уже все животные в горах и на равнинах 

знали Уэба и в ужасе бежали от этого чудовища, которое когда-то было 

несчастным, всеми гонимым медвежонком. 

Много черных медведей убил Уэб, как бы мстя за то, что когда-то сделал 

Уэбу один из них. Дикие кошки, завидя его, спешили скрыться на деревьях, 

но если дерево было сухое, Уэб валил его на землю и превращал в мелкие 

кусочки вместе с кошкой. Даже гордый жеребец, предводитель табуна 

мустангов, и тот при встрече с Уэбом предпочитал уступать ему дорогу. При 

появлении Уэба уходили прочь и оставляли свежеубитую добычу большие серые 

волки. Испуганные антилопы стремительно уносились от него, когда он 

пробирался по заросшей шалфеем равнине. Если же Уэбу случалось встретиться 

с каким-нибудь горным козлом, слишком большим, чтобы испугаться, и слишком 

неблагоразумным по молодости, он одним ударом громадной лапы разбивал 

козлу череп. Много всяких лишений и бедствий пришлось перенести Уэбу в 

молодости, но от этого он стал только выносливее, опытнее и умнее. 

Так и проходила год за годом жизнь Уэба, без подруги, без товарищей. 

Всегда угрюмый, ничего не боящийся, всегда готовый к бою, он больше всего 

хотел только одного - чтобы его оставили в покое; Он знал только одно 

острое удовольствие - постоянное наслаждение своей гигантской силой, 

легкую радостную дрожь в ту минуту, когда падал побитый и изуродованный 

враг или когда он пробовал свою гигантскую силу на камнях, осколки которых 

летели кверху. 

10 

Для тех, у кого хорошо развито обоняние, каждая вещь имеет свой запах. 

Всю свою жизнь Уэб изучал разные запахи. Теперь он уже прекрасно знал 

значение большинства тех запахов, которые встречаются в горах. Каждый 

предмет рассказывал о себе Уэбу своим запахом. И каждая вещь как бы 

говорила Уэбу: "Вот я кто!" 

Все ягоды можжевельника, шиповника, земляники нежным, мягким голосом 

пели: "Вот мы, ягоды, ягоды!" 

Громко пели громадные хвойные леса: "Вот мы, сосны, кедры!" 

А когда Уэб подходил ближе к этим лесам, он слышал нежное: "Вот мы, 

кедровые орешки!" 

Из зарослей кустов со сладкими корнями доносился целый хор: "Сладкие 

коренья, сладкие коренья!" 

И когда Уэб входил в эти заросли, он слышал каждый отдельный голос. 

Каждый корень произносил свою собственную маленькую речь, например: 

"Вот я, крупный корень, спелый и вкусный!" или же резким, тонким голосом: 

"Вот я, никуда не годный, жесткий корешок!" 

Громко звали осенью широкие, сочные грузди: "Вот я, жирный, питательный 

гриб!" 

Ядовитый гриб поганка кричал: "Я - поганка, не тронь меня, ты 

заболеешь!" 

Цветы также имели свои голоса. По склонам ущелий слышна была песня 

колокольчиков, тонкая, как их стебельки, и нежная, как голубой цвет 

лепестков. Но голоса цветов не интересовали Уэба, он их даже не замечал. 

И так всякое живое существо, каждый цветок, каждая скала, каждый камень 

рассказывали о себе носу нашего Уэба. Днем и ночью, в туманную и ясную 

погоду большой влажный нос медведя говорил ему о многих вещах, которые 

нужно было знать. Но этот же нос равнодушно проходил мимо тех вещей, 

которые медведю безразличны. С течением времени Уэб стал полагаться на нос 

все больше и больше. Случалось, что глаза и уши вместе говорили ему о 

чем-нибудь, но он не верил им до тех пор, пока нос не подтверждал: "Да, 

это верно!" 

Уэб знал сотни приятных запахов. Тысячи запахов были ему безразличны, 

многие неприятны, но некоторые приводили его в сильную ярость. 

Когда Уэб попадал в верхнюю часть ущелья Пайни, он слышал там, если 

ветер дул с запада, какой-то странный запах. Временами Уэб не обращал на 

этот запах никакого внимания, временами этот запах был ему противен. 

Все-таки Уэб остерегался ходить далеко в направлении этого запаха. 

Однажды северный ветер донес до его носа какой-то новый, ужаснейший 

запах, совершенно ни на что не похожий. Это был запах, от которого 

хотелось скорее убежать. 

Уэб был уже далеко не молод. Его задняя лапа, в которую его столько раз 

ранили, начинала у него болеть. В сырую погоду или после холодной ночи он 

еле мог ступить на нее. Однажды, когда у него болела нога и он хромал, 

западный ветер опять принес ему этот странный запах. 

Уэб не понимал, что говорит ему этот запах, но какой-то внутренний 

голос, казалось, звал его к этому запаху, шептал: "Иди!" 

Сытому зверю противен запах пищи, но когда зверь голоден, запах пищи