Каждую ночь он пригонял овец, и все они были налицо. Не пропала ни одна из 

них. Бешеная лисица могла бродить сколько угодно около фермы Дорли. Вулли, 

смелый, умный, проворный, мог тягаться с нею и не только сохранял в 

целости стадо своего хозяина, но и сам оставался цел и невредим. 

Вулли все уважали, и он мог бы стать всеобщим любимцем, если бы не его 

строптивый нрав. Он никогда не отличался веселым характером, но теперь 

становился все угрюмее и угрюмее. Он очень привязался к Дорли и к его 

старшей дочери, Гульде, красивой, веселой девушке, которая управляла домом 

и кормила собаку. Других членов семьи Вулли только терпел, а весь 

остальной мир - и людей и собак - ненавидел. 

Однажды я проходил по тропинке через болото позади дома Дорли. Вулли 

лежал на пороге. Когда я подошел ближе, он встал и, не подавая виду, что 

заметил меня, вышел на тропинку и остановился поперек дорожки в десяти 

шагах от меня. Он стоял неподвижно, пристально всматриваясь вдаль, и 

только его слегка ощетинившийся загривок указывал, что это живая собака, а 

не каменное изваяние. Он не пошевелился, когда я поравнялся с ним. Не 

желая с ним связываться, я обошел кругом и продолжал идти дальше. Тогда 

Вулли зашевелился. Все так же сохраняя жуткое молчание, он пробежал около 

двадцати шагов и снова стал мне поперек дороги. Я еще раз поравнялся с ним 

и, ступив на траву, пробрался мимо его носа. Не издав ни единого звука, он 

схватил меня за левую пятку. Я хотел ударить его другой ногой, но он 

увернулся. Не имея с собой палки, я схватил большой камень и запустил в 

него. 

Камень попал ему в бедро и свалил его в канаву. Падая, Вулли дико 

зарычал, но, выкарабкавшись из канавы, все так же молча загородил мне 

дорогу. 

Но как ни был угрюм и свиреп Вулли для всего мира, к овцам Дорли, 

которых он оберегал, он относился очень ласково. Много ходило рассказов о 

его подвигах. 

3 

Монсалдэлские фермы все еще продолжали платить дань бешеной лисице 

каждую ночь, когда выпал наконец снег. Бедная вдова Джелт лишилась всего 

своего стада в двадцать овец, и на следующее утро, на рассвете, все 

население деревни отправилось на разведку. Дородные фермеры, неся ружья, 

пошли по лисьим следам, найденным на снегу. Они решили проследить их до 

конца и найти наконец этого свирепого убийцу. 

Сначала след был ясно виден, но у реки обнаружилась всегдашняя хитрость 

лисицы: она спустилась к реке под острым углом, вниз по течению, и тут 

соскочила в мелкий незамерзший ручей. На другой стороне не было видно 

никаких следов, и только после долгих поисков охотникам удалось наконец 

найти то место, где лисица вышла из воды. Отсюда след шел вверх, к высокой 

каменной стене, где не было снега. Однако упрямые охотники не хотели 

прекратить поиски. Когда след перешел от стены к большой дороге, мнения 

охотников разделились: одни уверяли, что след ведет вверх по дороге, а 

другие - что, наоборот, вниз. Но Джо повел всех прямо в поле, и после 

долгих поисков охотники снова набрели на след. По-видимому, это был тот же 

самый след, хотя, по мнению некоторых, он был крупнее. Этот след вел от 

дороги к овечьей изгороди. Через болото он привел их к ферме Дорли. 

В этот день овцы оставались дома из-за снега, и Вулли, свободный от 

работы, лежал на досках, греясь на солнышке. Когда охотники подошли к 

дому, он злобно зарычал и прокрался окольным путем туда, где были овцы. 

Джо Греторекс пошел за ним. Взглянув на следы, оставленные собакой, он 

остолбенел. Потом, указав на удалявшегося пса, крикнул: 

- Друзья, мы думали, что идем по следу лисицы! А ведь это вот кто был 

убийцей овец вдовы! 

Некоторые из охотников согласились с Джо, другие же, вспомнив сомнения, 

вызванные следами на дороге, предлагали вернуться, чтобы произвести новые 

расследования. 

Как раз в это время из дома вышел сам Дорли. 

- Том, - сказал ему Джо Греторекс, - твой пес загрыз прошлой ночью 

двадцать овец у вдовы Джелт, и я думаю, что он не первый раз проделывает 

такие вещи. 

- Слушай, приятель, - возразил Том Дорли, - да ты, видно, спятил! 

Никогда у меня не бывало лучшего сторожа овец, чем Вулли. Овцы для него - 

как родные дети. 

- Врешь! Мы видели, что он сделал со своими детьми у вдовы Джелт! - 

заметил Джо. 

Напрасно охотники старались убедить Дорли, рассказывая ему о своих 

утренних розысках. Он не хотел ничему верить и утверждал, что они просто 

из зависти составили заговор, чтобы убить Вулли. 

- Вулли спит на кухне каждую ночь, - говорил он, - и его выпускают 

только, чтобы сторожить овец. Ведь он живет с овцами круглый год, и мы еще 

не потеряли ни одной за все это время. Понимаешь, приятель? 

Том Дорли очень взволновался, видя во всем этом лишь покушение на жизнь 

и доброе имя Вулли. Джо и его сторонники тоже разгорячились, и лишь 

благодаря вмешательству Гульды спор прекратился. 

- Отец, - сказала она Тому Дорли, - я буду сегодня ночевать на кухне. 

Если Вулли улизнет, я это увижу. Если же он не выйдет ночью, а овцы у 

соседей окажутся убитыми, то, значит, Вулли тут ни при чем. 

Гульда так и сделала. Она улеглась спать в кухне, на диване, а Вулли 

лежал, как обычно, под кухонным столом. Через некоторое время Вулли стал 

беспокоиться. Он ворочался на своей подстилке, раза два вставал, 

потягивался и, посмотрев на Гульду, снова укладывался. 

К двум часам ночи Вулли, по-видимому, был уже не в силах больше 

противиться какому-то необъяснимому внутреннему побуждению. Он тихо встал, 

посмотрел на низенькое окно, а затем на лежащую неподвижно молодую 

девушку. Гульда дышала ровно и спокойно, будто спала. Вулли подошел ближе, 

понюхал ее и дунул ей в лицо. Но она не пошевелилась. Тогда он тихонько 

толкнул ее носом и затем, насторожив уши и склонив голову набок, стал