будущее. 

Вулли не чувствовал ни малейшего презрения к пустоголовому старому 

Робену. Этот старый пастух, со всеми своими недостатками и склонностью к 

пьянству, редко бывал груб с Вулли. И Вулли питал к нему глубокую 

привязанность, которой напрасно стал бы добиваться самый великий и самый 

мудрый человек в стране. 

Вулли не мог представить себе более великого человека, чем Робен, а 

между тем как умственные, так и физические силы Робена принадлежали одному 

не очень крупному скотопромышленнику, у которого Робен служил за пять 

шиллингов в неделю. 

Этот скотопромышленник был настоящим хозяином стада, которое стерег 

Вулли. Однажды он приказал Робену вести свое стадо из трехсот семидесяти 

четырех овец небольшими перегонами в Йоркширские луга. 

Путешествие по Нортумберленду прошло без всяких приключений. Через реку 

Тайн овец перевезли на пароме и благополучно высадили на берег дымного 

Южного Шилдса. Огромные фабричные трубы пускали клубы сплошного черного 

дыма, затемняющего дневной свет и низко висящего над улицами, словно 

грозовая туча. Овцам показалось, что скоро будет сильная гроза. Это их 

встревожило, они потеряли голову и разбежались, несмотря на все усилия 

сторожей, по городу в трехстах семидесяти четырех различных направлениях. 

Робен был возмущен этим до глубины своей ничтожной душонки. Он глупо 

смотрел вслед овцам и затем отдал приказ: 

- Вулли, верни их! 

Сделав это умственное усилие, он уже больше ни о чем не заботился, 

закурил свою трубку, сел и принялся вязать недоконченный носок. 

Вулли тотчас же бросился исполнять приказ. Он бегал по тремстам 

семидесяти четырем различным направлениям, настиг и привел обратно триста 

семьдесят четыре беглянки к домику у парома, где ждал Робен, продолжавший 

вязать свой носок. В конце концов Вулли, а не Робен подал знак, что все 

овцы в сборе. Старый пастух начал их пересчитывать: 370, 371, 372, 373... 

- Вулли, - обратился он к собаке с укоризной, - тут не все! Одной не 

хватает. Ищи еще! 

И Вулли, страшно сконфуженный, побежал искать недостающую овцу по всему 

городу. 

Вскоре после его ухода какой-то маленький мальчик указал Робену на его 

ошибку. Все триста семьдесят четыре овцы были налицо. Старик растерялся. 

Что же он будет делать теперь? Ему было приказано спешить в Йоркшир, а 

между тем он знал, что собачья гордость Вулли не позволит ему вернуться к 

своему хозяину без овцы, хотя бы ему пришлось для этого украсть где-нибудь 

другую овцу. 

Нечто подобное случалось и прежде и приводило к разным неприятным 

осложнениям. 

Робен был в большом затруднении. Как ему быть? Ведь он, чего доброго, 

лишится пяти шиллингов в неделю! Правда, Вулли - превосходный пес и терять 

его очень жалко, но приказание скотовода должно быть исполнено. А кроме 

того, если Вулли уведет чужую овцу для пополнения своего стада, что же 

будет тогда с Робеном, да еще в чужой стране? 

Эти размышления привели к тому, что Робен решил покинуть Вулли и 

продолжать путь с овцами. Благополучно ли он совершил свое путешествие, 

неизвестно. 

Между тем Вулли обегал все улицы, напрасно разыскивая пропавшую овцу. 

Он искал весь день и к ночи, голодный и усталый, с виноватым видом 

приплелся обратно к переправе и там увидел, что и хозяин и овцы исчезли. 

Его горе было так велико, что просто жалко было на него смотреть. Он с 

жалобным визгом бегал взад и вперед, потом переправился на пароме на 

другую сторону и всюду рыскал и искал Робена. Убедившись в тщетности своих 

поисков, он снова вернулся в Южный Шилдс и продолжал свои поиски даже 

ночью. Весь следующий день он искал Робена и несколько раз переправлялся 

на пароме взад и вперед. Он осматривал и обнюхивал каждого, кто приходил к 

парому, и с удивительной сметливостью обходил все соседние кабаки, 

рассчитывая найти Робена где-нибудь там. И на следующий день он делал то 

же самое: систематически обнюхивал каждого, кто подходил к парому. 

Этот паром совершал пятьдесят рейсов в день и в среднем перевозил по 

сотне человек, но Вулли всегда находился у сходней и обнюхивал каждую пару 

ног, ступающих на землю. В этот день он исследовал не менее пяти тысяч 

пар, или десяти тысяч ног. Так продолжалось и на второй день, и на третий, 

и всю неделю. Он постоянно оставался на своем посту, забывая даже о еде. 

Но скоро голод и усталость дали себя почувствовать. Он исхудал и сделался 

очень раздражителен, так что малейшая попытка помешать ему в его 

ежедневном занятии - обнюхивании ног - приводила его в сильнейшее 

негодование. 

День за днем, неделя за неделей Вулли ждал и высматривал своего 

хозяина, который так и не вернулся. Паромщики прониклись уважением к его 

верности. Вначале он с презрением относился к предлагаемой ему пище и 

приюту, и никто не знал, чем он питается, но в конце концов голод все же 

заставил его принимать подачки. Ожесточенный против всего мира, он 

оставался верным своему хозяину. 

Я познакомился с Вулли четырнадцать месяцев спустя. Он все еще 

находился на посту: продолжал караулить возвращение своего хозяина. Но он 

уже поправился и пополнел. Его умная морда с блестящими глазами и острыми 

ушами невольно привлекала к себе внимание. На меня он даже не взглянул, 

после того как убедился, что мои ноги не те, которые он искал, и как я ни 

старался в течение следующих десяти месяцев завести с ним дружбу, я не мог 

ничего добиться. Для него я значил не больше, чем всякий другой прохожий. 

Итак, в течение целых двух лет это преданное существо оставалось у 

парома. Он не возвращался к родным холмам не потому, что боялся 

заблудиться или же расстояние казалось ему слишком далеким, - нет, он не 

уходил от парома, убежденный, что его хозяин, божественный Робен, желал, 

чтобы он там оставался! Ну вот он и остался.