Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра 

"Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого" 

--------------------------------------------------------------- 

Friedrich Nietzsche"Also Sprach Zarathustra" 

Непосредственная предыстория этой книги -- своего рода 

ницшевской Библии, падает на начало 80-х годов, а точнее, на 

промежуток времени от августа 1881 до января 1883 г., когда, по 

позднему признанию Ницше, на него снизошли два "видения": 

сначала мысль о "вечном возвращении", а потом и образ самого 

Заратустры. Дальнейшая хронология написания книги представляет 

собой совершенный образец чисто штурмового вдохновения. Книга 

создавалась урывками, но в необыкновенно короткие сроки: 

фактически чистое время написания первых трех частей заняло не 

больше месяца, по десять дней на каждую, так что окончательный 

календарь выглядит следующим образом: 

1 -- 10 февраля 1883 г. в Рапалло: 1-я часть; вышла в свет 

в июне того же года в лейпцигском издательстве Шмейцнера. 

26 июня -- 6 июля 1883 г. в Рапалло: 2-я часть; вышла в 

свет в сентябре в том же издательстве. 

8 -- 20 января 1884 г. в Сильс-Мария: 3-я часть; вышла в 

свет в марте там же. 

Последняя, 4-я часть была написана в Ницце в январе -- 

феврале 1885 г. и вышла в свет в апреле того же года в 

издательстве Наумана в количестве 40 экземпляров, 

предназначенных только для узкого круга знакомых. 

С. Л. Франк вспоминает: "Зимой 1901-2 гг. мне случайно 

попала в руки книга Ницше "Так говорил Заратустра". Я был 

потрясен -- не учением Ницше, -- а атмосферой глубины духовной 

жизни, духовного борения, которой веяло от этой книги". 

Произведение публикуется по изданию: Фридрих Ницше, 

сочинения в 2-х томах, том 2, издательство "Мысль", Москва 

1990. 

Перевод -- Ю.М. Антоновского под редакцией К.А. Свасьяна. 

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ * 

ПРЕДИСЛОВИЕ ЗАРАТУСТРЫ 

1 

Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, покинул он свою 

родину и озеро своей родины и пошел в горы. Здесь наслаждался 

он своим духом и своим одиночеством и в течение десяти лет не 

утомлялся этим. Но наконец изменилось сердце его -- и в одно 

утро поднялся он с зарею, стал перед солнцем и так говорил к 

нему: 

"Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б 

не было у тебя тех, кому ты светишь! 

В течение десяти лет подымалось ты к моей пещере: ты 

пресытилось бы своим светом и этой дорогою, если б не было 

меня, моего орла и моей змеи. 

Но мы каждое утро поджидали тебя, принимали от тебя 

преизбыток твой и благословляли тебя. 

Взгляни! Я пресытился своей мудростью, как пчела, 

собравшая слишком много меду; мне нужны руки, простертые ко 

мне. 

Я хотел бы одарять и наделять до тех пор, пока мудрые 

среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а 

бедные -- богатству своему. 

Для этого я должен спуститься вниз: как делаешь ты каждый 

вечер, окунаясь в море и неся свет свой на другую сторону мира, 

ты, богатейшее светило! 

Я должен, подобно тебе, закатиться, как называют 

это люди, к которым хочу я спуститься. 

Так благослови же меня, ты, спокойное око, без зависти 

взирающее даже на чрезмерно большое счастье! 

Благослови чашу, готовую пролиться, чтобы золотистая влага 

текла из нее и несла всюду отблеск твоей отрады! 

Взгляни, эта чаша хочет опять стать пустою, и Заратустра 

хочет опять стать человеком". 

-- Так начался закат Заратустры. 

2 

Заратустра спустился один с горы, и никто не повстречался 

ему. Но когда вошел он в лес, перед ним неожиданно предстал 

старец, покинувший свою священную хижину, чтобы поискать 

кореньев в лесу. И так говорил старец Заратустре: 

"Мне не чужд этот странник: несколько лет тому назад 

проходил он здесь. Заратустрой назывался он; но он изменился. 

Тогда нес ты свой прах на гору; неужели теперь хочешь ты 

нести свой огонь в долины? Неужели не боишься ты кары 

поджигателю? 

Да, я узнаю Заратустру. Чист взор его, и на устах его нет 

отвращения. Не потому ли и идет он, точно танцует? 

Заратустра преобразился, ребенком стал Заратустра, 

Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящих? 

Как на море, жил ты в одиночестве, и море носило тебя. 

Увы! ты хочешь выйти на сушу? Ты хочешь снова сам таскать свое 

тело?" 

Заратустра отвечал: "Я люблю людей". 

"Разве не потому, -- сказал святой, -- ушел и я в лес и 

пустыню? Разве не потому, что и я слишком любил людей? 

Теперь люблю я Бога: людей не люблю я. Человек для меня 

слишком несовершенен. Любовь к человеку убила бы меня". 

Заратустра отвечал: "Что говорил я о любви! Я несу людям 

дар". 

"Не давай им ничего, -- сказал святой. -- Лучше сними с 

них что-нибудь и неси вместе с ними -- это будет для них всего 

лучше, если только это лучше и для тебя! 

И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще 

заставь их просить ее у тебя!" 

"Нет, -- отвечал Заратустра, -- я не даю милостыни. Для 

этого я недостаточно беден". 

Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: "Тогда 

постарайся, чтобы они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к 

отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить. 

Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если 

они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго 

до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор? 

Не ходи же к людям и оставайся в лесу! Иди лучше к зверям! 

Почему не хочешь ты быть, как я, -- медведем среди медведей, 

птицею среди птиц?" 

"А что делает святой в лесу?" -- спросил Заратустра. 

Святой отвечал: "Я слагаю песни и пою их; и когда я слагаю 

песни, я смеюсь, плачу и бормочу себе в бороду: так славлю я 

Бога. 

Пением, плачем, смехом и бормотанием славлю я Бога, моего