— А в чем вы могли помешать? — процедила Дороти.— Неужели вы полагаете, что князь делает мне недвусмысленное предложение? 

Князь Лагуно выглядел, как элегантная ящерица с безупречными европейскими манерами. Он улыбнулся, демонстрируя не слишком ухоженные зубы. Тихим голосом, с оксфордским акцентом, он сказал: 

— Я просто рассказывал миссис Фландерс об индейцах с берегов Амазонки, лейтенант. Они глупый народ. Изобрели кураре — один из самых быстродействующих ядов на свете. Достаточно, чтобы его капля попала в кровь: она может убить самого крепкого мужчину. Однако они, совершенно лишенные воображения, используют кураре для охоты на зверей или убийства других индейцев.— Его глаза с косым разрезом смотрели на Дороти, и мне показалось, что в них промелькнул лукавый блеск.- Кураре обладает определенным благородным свойством. Им следует пользоваться мастерски — например, чтобы умертвить потенциального убийцу. Ты так не считаешь, Дороги? 

Дороти зевнула. 

— Стефано, я уверена, что ты говоришь невероятно мудрые вещи, однако ни у кого нет времени, чтобы обдумать их. Во всяком случае у меня нет.— Она взяла его под руку. Пойдем, иначе Лорен начнет из-за нас трубить тревогу. 

Они вышли из комнаты. Я посмотрел на Айрис, она посмотрела на меня. 

— Да...— сказала она. Впрочем, больше нечего было сказать. 

Когда князь говорил, я подошел к одной из витрин, где находилось оружие индейцев, посмотрел на отравленные стрелы, на остриях которых по-прежнему был красный слой кураре. Они лежали тремя группами, каждая из которых образовывала как бы веер. Безо всякой определенной мысли я сосчитал стрелы в первой группе. 

Их было шесть. Во второй тоже шесть. Я посмотрел на третью, и мое сердце забилось сильнее.В третьем веере было только пять стрел. А присмотревшись к ним внимательнее, я заметил в зеленом сукне между стрелами углубления, словно их положение недавно изменилось. Я сосчитал следы этих углублений — их было шесть. 

Это могло означать лишь одно. Кто-то, очевидно, забрал шестую стрелу и положил оставшиеся пять так, чтобы случайный наблюдатель не обнаружил ее отсутствия. Я осторожно поднял крышку витрины — она была не заперта. 

Ко мне подошла Айрис. 

— Что ты так рассматриваешь, любимый? 

Я быстро повернулся. То, о чем я думал в настоящий момент, было слишком мелодраматичным, чтобы поделиться им даже с Айрис. 

— Что я рассматриваю? — бессмысленно повторил я.— Ничего, ничего особенного. 

Три автомобиля — очевидное доказательство пренебрежительного отношения Плейджелов к рационированию бензина — уже ждали на широкой подъездной дорожке перед домом. Аорен уселась за руль старой вместительной машины, которую всегда предпочитала новым сверкающим моделям. Она кивнула мне и Айрис, и мы тоже сели — Айрис впереди с Лорен и маленькой Флер Викофф, я сзади с доктором Викофф и Дороти. Крикнув что-то Френчу, едущему в другом автомобиле, Лорен быстро двинулась вниз по дороге, серпантин которой ни на минуту не скрывал чудесного блеска спящего озера Тахо. 

Было полнолуние. Луна, как медный диск, ярко светила на бледно-синем небе. Поездка в Рино через горный хребет Маунт-Роуз была чем-то неописуемо прекрасным. Когда автомобиль поднимался к вершине, у нас звенело в ушах, а пустынные каньоны убегали назад по обеим сторонам, уступая место высоким лесам и таинственно голубеющим горным лугам. Несколькими прыжками шоссе пересек горный козел. Воздух Невады был напоен сосновым ароматом. 

Уголком глаза я наблюдал за Дороти. Ее красота была так холодна и бесчеловечна, как красота ночи. Безупречные линии и закругления — поверхностная красота, под 

которой не скрывалось ничего, кроме прекрасного пищевода. Ее светлые волосы серебристо поблескивали, а профиль, как камея, вырисовывался на темном фоне. 

Никто не произносил ни слова. Нас по-прежнеу сопровождало притаившееся беспокойство, а ночь не принесла расслабления. Я видел затылок Флер, она сидела, как вырезанная из камня. Однако прежде всего я ощущал присутствие ее мужа. Он торчал рядом с Дороти, неподвижный, прямой. Когда Лорен внезапно сделала крутой поворот, Дороти вытянула руку, чтобы на него опереться. 

Только тогда его на мгновение оживила искра жизни. В тот миг, когда ее пальцы прикоснулись к его колену, он отшатнулся, словно почувствовал укус ядовитой змеи. 

Мы как раз поднялись на вершину горы и начали съезжать вниз по широкому склону, когда с громким сигналом мимо нас промчался кабриолет, за рулем которого сидел Чак Доусон, а рядом с ним Мими Барнетт, как помятая розовая бабочка, прикорнувшая у его бока. Лорен помахали рукой и что-то крикнула, но Чак не обратил на это внимания. Его привлекательное лицо застыло, слоимо мрачная маска, он пролетел мимо нас, как молния, и исчез в густом облаке пыли. 

— Ах, этот Чак! —воскликнула Лорен.— Я могла бы убивать его сто раз в день. Подумать только, он меня обогнал! 

Она нажала па педаль газа, и старый автомобиль бросился в погоню. Когда впереди показался крутой поворот, Флер громко крикнула: 

—Умоляю тебя, Лорен, не так быстро! Не на этой дороге! 

Лорен вздохнула. 

— Да, ты права, Чак всегда меня провоцирует делать самые дикие вещи. Адвокат Трокмортон говорит, что в один прекрасный день Я сверну себе шею. Но адвокат Трокмортон всегда все видит в черных красках, хотя я его, конечно, обожаю. Она притормозила и внезапно добавила: —Он фантастичен, правда? Я имею в виду не Трокмортона, а Чака. Он мой самый любимый жених за последние годы. 

Дороти, которая считала, что каждое замечание о мужчинах адресовано ей, вздрогнула. 

— Он очень интересный, моя дорогая. Но кто он, собственно, такой? Откуда он родом? 

— Кто бы стал задумываться над тем, кем являются 

люди и откуда они родом? Просто в Неваде все его обожают. 

— Когда ты выйдешь за него замуж? 

— Замуж? — Лорен выпустила из рук руль в истинно французском жесте изумления.— Ты говоришь о супружестве? — Она ловко проехала следующий поворот и облегченно вздохнула.— У него прокололась шина. 

Зеленый кабриолет Чака стоял на обочине и явно наклонился в одну сторону. Чак возился с домкратом, а возле него крутилась Мими. Увидев нас, они начали махать, чтобы мы остановились. Однако Лорен лишь высунула свою кудрявую голову в окно и крикнула: