Все это звучало очень логично. Он думал, что убила Флер, а Флер думала, что это сделал он,— что элегантно исключало их обоих из всего дела. На секунду у меня возникло циничное подозрение, что все это, возможно, гигантский блеф, однако в это трудно было поверить, глядя в открытое лицо Викоффа. 

Викофф закончил свой рассказ — трагический рассказ о двух любящих друг друга людях, один из которых был слишком горд, чтобы в этом признаться, а другой чересчур покорен. 

Я подошел к окну, чтобы поразмышлять. Машинально посмотрел вниз. Перед колоннадой у входа стоял старый большой автомобиль Лорен. Раньше его там не было. Я спросил через плечо: 

— Если бы я пошел в полицию и потребовал провести вскрытие Дороти, ваша врачебная карьера была бы закончена, верно? К тому же они могли бы вас даже арестовать? 

Он встал рядом со мной у окна. 

— Вы это прекрасно понимаете,— сказал он хриплым голосом.— Но ведь у меня нет возможности вас удержать. 

— Может, и есть.— Я повернулся к нему и протянул письмо, которое он написал Дороти Фландерс.— Я готов предложить вам определенный обмен. 

Он смотрел на письмо, не веря собственным глазам. 

— Это письмо — единственный документ, компрометирующий вас и вашу жену. Я отдам его вам взамен за обещание, что завтра утром мы вместе пойдем в полицию, где вы потребуете провести вскрытие Дороти. 

Он изумленно уставился на меня. 

— Я должен потребовать?.. 

— Это единственный способ спасти вас и одновременно начать расследование. Если бы это сделал я, они бы решили, что я рехнулся. Но вы врач, который подписал свидетельство о смерти. Если вы будете владеть собой, вы сможете представить все очень невинно. Скажете им, что у Дороти было слабое сердце и у вас не было бы никаких подозрений, если бы к вам не пришел я и не рассказал о краже отравленной кураре стрелы. Детали я вам сообщу позднее. Вы скажете, что существует возможность отравления и что в данной ситуации вашего диагноза недостаточно. Вскрытие покажет присутствие кураре, полиция начнет действовать, а мы сделаем все, что зависит от нас.— Я по-прежнему держал в руке письмо.— Вам придется считаться с риском, что они 

докопаются до ваших приключений с Дороти, но это, по крайней мере, вы сможете уничтожить. 

Он взял письмо. Я отчетливо мог прочесть по его лицу, о чем он думает. Я не только доказал ему, что жена его любит, но и дал шанс выкарабкаться из скверной для врача ситуации. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. 

— Конечно, я поеду с вами в полицию,— медленно начал он.— Однако опасаюсь, что вскрытие не даст ясного ответа, как вам кажется. Сомневаюсь, есть ли во всей стране врач, который сумел бы установить, каким образом кураре попал в организм. 

Этого я не учел. 

— Вы хотите сказать, что полиция должна точно знать, как кураре попал в организм, прежде чем начнет предпринимать какие-либо шаги? 

— Так мне кажется. Они должны, по меньшей мере, увидеть орудие убийства — острие или что там еще было, им нужно также доказать, что подозреваемый имел доступ к кураре. Это нелегко сделать. 

— Орудие убийства находится в этом доме. Их полно в охотничьем кабинете Лорен. С чем не будет хлопот, так это с орудием убийства... 

И я изложил ему мою не слишком точную версию о чем-то вроде смертельной ловушки в сумочке Дороти. Спросил, какого он мнения. 

- Распространено всеобщее убеждение, что даже ми-нимальная доза кураре, впрыснутая в кровь, может вызвать смерть. Однако это не совсем соответствует истине. В научных кругах вам скажут, что смертельная доза должна составлять не менее двадцати пяти миллиграммов и что эту дозу нужно ввести в виде глубокой мышечной инъекции. Правда лежит где-то посередине. Здесь много неизвестных, которые нужно принять во внимание,— общее состояние здоровья жертвы, возможная аллергия и так далее. Если бы вы меня спросили, можно ли убить кого-то, уколов его иглой, покрытой кураре, я бы ответил — да, особенно в случае Дороти, у которой к тому же было не самое здоровое сердце. Однако на это трудно опираться. Кого-то другого можно было бы уколоть даже дважды, и он бы не умер. 

— Значит, тот, кто убил Дороти, очень рисковал? 

— Не обязательно. Наверняка, будучи дилетантом, этот человек был убежден, что один укол будет смертелен, что и подтвердилось. Большинство людей почти 

ничего не знают о кураре, за исключением того, что прочли в детективных романах. 

— Я тоже к ним отношусь. Если я должен соответственно настроить полицию, то обязан найти это орудие убийства. Или, по крайней мере, точно знать, как убили Дороти. Спасибо вам, доктор. Вы мне очень помогли. 

Викофф недоверчиво посмотрел на меня. 

— Вы меня благодарите? Это я вас должен благодарить. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь... 

Я был озабочен. 

— На вашем месте я бы разыскал жену и все ей рассказал, а потом, в свою очередь, выслушал ее.— Я улыбнулся.— Может, Лорен вовсе не такая уж и сумасбродная. В случае князя и княгини Лагуно и Флан-дерсов лечение не удалось. Но похоже на то, что вы, доктор Викофф, и ваша жена на пути к примирению под звуки фанфар. 

Его лицо посветлело. 

— Да, я должен разыскать Флер. Я... 

Он осекся, глядя в окно. Я повернулся и успел увидеть, как Флер выбегает из дома и садится в автомобиль. 

— Куда она едет? — громко спросил Викофф. 

— Не знаю. 

Я хотел открыть большое окно, чтобы окликнуть Флер. Однако оно не поддалось. В свою очередь, Викофф начал нервно дергать за ручку. Флер уже сидела в автомобиле. Она рванула с места, автомобиль быстро покатился вниз и исчез из виду за крутым поворотом. 

Она вела себя несколько возбужденно, что нас обоих встревожило. Мы подбежали к другому окну, откуда была видна нижняя часть дороги, опасно приближающаяся к крутому склону, опускающемуся до подножья Маунт-Роуз. Это было странное чувство — смотреть сквозь лист стекла; у меня было впечатление, что я сижу в кинотеатре и смотрю на что-то совершенно нереальное. 

По дороге шли две фигуры: Мими со своим «самым дорогим». Автомобиль Флер еще не показался. Викофф приник к окну, бледный, как стена.