— Когда вы ожидаете возвращения мисс Плейджел, Боулз? 

— Мне точно трудно вам ответить, мэм. Однако я полагаю, что хозяйка скоро вернется. Я слышал, как она говорила мистеру Френчу и мисс Барнетт, что ужин будет в восемь. 

Уолтер Френч был старшим сводным братом Лорен, а Мими Барнетт — его невестой, которую он раздобыл где-то в Лас-Вегасе. 

Когда слуга торжественно вышел, Дженет сказала: 

— Слава Богу, что сегодня днем мы были избавлены от лицезрения этой парочки голубков. Я совершенно не понимаю, каким чудом у Лорен объявился такой оцепеневший брат — гибрид улитки и буйвола. Ужас! 

— Он всего лишь сводный брат, моя дорогая.— Дороти Фландерс зевнула. Она выглядела, как сытый питон, который укладывается вздремнуть после того, как съел вкусненький кусочек антилопы.— Он вовсе не так ужасен. И уж наверняка не заслуживает того, чтобы постоянно торчать возле Мими Барнетт. 

— Никто не заслуживает того, чтобы торчать возле Мими,— вмешалась Дженет.— Я знаю этих маленьких роскошных дамочек — их глаза блестят, как две звезды, но заведут они одному Богу известно куда. 

Флер Викофф неожиданно наклонилась вперед. 

— Почему вы обе всегда бываете такими злыми? Мистер Френч был очень мил по отношению ко мне. А Мими, по моему мнению, просто очаровательна. 

— Очаровательна! — Дженет язвительно рассмеялась.— Ты, Флер, даже если бы воспитывалась вместе с Лиззи Борден , утверждала бы, что она была прелесть для ее родителей. 

Дороти кивнула головой и машинально бросила на меня кокетливый взгляд. 

- Знаете, лейтенант, у этой Мими Барнетт плохой характер, очень плохом. 

Я испытывал большое желание ответить: «В это трудно поверить», но сдержался. После нескольких месяцев, проведенных в море, воображение склонно рисовать сентиментальные, выжимающие слезы из глаз картинки бедных беспомощных женщин — без ретуши. 

Айрис с беспокойством посмотрела на меня. Я понимал ее опасения — она боялась, что наш визит к Лорен окажется таким же фиаско, как и пребывание в Сан-Франциско. Она наклонилась и взяла меня за руку. Я чувствовал аромат ее духов — единственных, какие мне вообще нравились. 

— Ты выдержишь это, Питер? — прошептала она. 

Я улыбнулся, чтобы прибавить ей смелости. По существу, я был заворожен этими необыкновенными женщинами. Они действовали на меня успокаивающе. Они были так далеки от мира японских бомбардировщиков и подводных лодок, в котором я жил. 

— Если здесь станет невыносимо,— прошептала моя жена,— я надену рыжий парик, загримируюсь и мы вернемся во Фриско. 

Когда она говорила это, я заметил Уолтера Френча и Мими Барнетт, идущих через темнеющий сад. Появление сводного брата Лорен и его невесты всегда было тщательно отрежиссировано. Мими особо заботилась об этом. Сегодня вечером они вошли, прижимаясь друг к другу, почти в полуобъятии. Мими в свободной руке держала белую розу. Я был убежден, что она внимательно наблюдает, пробуждает ли в нас ассоциации с хрупкой Мелисандой или каким-нибудь вялым существом из стихотворений Джеймса Берри. 

Уолтер Френч был таким неудачником, что родился от первого брака матери Лорен, до того как она поймала богача Плейджела. Кроме того, он был настолько невезучим человеком, что потерял скромное состояние, продвигая кого-то в Голливуде. Однако жизнь, по его мнению, вознаградила его за все эти неудачи, дав ему взамен Мими. Мими, которая раздражала все окружение, была для него восьмым чудом света, смыслом жизни. Как минимум сорокапятилетний, полный, в очках с толстыми стеклами, с животиком, он с воодушевлением играл роль Ромео по отношению к своей Джульетте. 

Они вошли на террасу, по-прежнему в любовном сплетении. Мими вытянула вперед руку с белой розой. 

— Вместе с моим самым дорогим мы декламировали стихи Йитса в беседке, и мой самый дорогой сорвал для меня эту розу. Правда, любимый? 

Уолтер Френч, казалось, испытывал наслаждение от ее несносной привычки называть его «самым дорогим». Сияя от восторга, он ответил: 

— Да, Мими. 

Мими подбежала по очереди ко всем женщинам на террасе, одаривая их легкими поцелуями. Возле меня она остановилась и протянула розу: 

— Понюхайте, лейтенант Далас. 

Я понюхал. Она отбежала на цыпочках, крепко прижимая руку к довольно скудному бюсту и напевно мурлыкая: 

— Ах, вы такие милые. 

Она. была одета во что-то развевающееся и розовое,что было призвано придавать ей детский очаровательный и вместе С тем хрупкий вид. Однако не придавало. Для этого она была недостаточно молода. И хотя ее овальное смуглое лицо было красивым, оно -имело неприятное капризное выражение. Всё, по моему мнению, портили глаза, опытные и хитрые. 

Она присела на подлокотник кресла Дороти и слегка ударила розой по спинке. Дороти посмотрела на нее с ледяным презрением и процедила: 

— Ради Бога, убери эту ужасную розу, иначе я ее съем. Неужели Лорен никогда не вернется? 

— Они с Чаком еще не вернулись? 

— Нет. Они поехали за остальными гостями. 

— Надеюсь, что это будут мужчины.— Мими деликатно положила руку на плечо Дороти, ее глаза заблестели.— Это для тебя, любимая.— Она встряхнула короткими локонами и лучезарно посмотрела на жениха.— Мне мужчины не нужны, поскольку у меня есть мой самый дорогой. Правда, милый? 

Дженет Лагуно громко сглотнула. «Самый дорогой» снова просиял. 

— Да, Мими. 

Дженет зажгла спичку и со злостью спросила: 

— Почему же «самый дорогой» на тебе не женится? Потом вы сможете преспокойно развестись, так, как мы... и отдохнуть. Я в жизни не прочла ни одной строфы Йитса, но представляю себе, что он относится к категории очень жестоких в интеллектуальном смысле людей. 

Френч, казалось, был удивлен. Мими подошла к Дженет, розовая юбочка обвилась вокруг ее тонких ног. Она явно пришла в ярость на какую-то долю секунды. Потом звонко рассмеялась и, наклонившись, поцеловала Дженет в лоб. 

— Ты такая миленькая,— сказала она,— говоришь такие забавные вещи. 

Наверняка в этот момент они бы выцарапали друг другу глаза, если бы Айрис не сказала: