Он церемонно поклонился Лорен и покинул террасу.После его ухода Дженет несколько секунд стояла, не говоря ни слова. Потом посмотрела на Лорен. 

— Моя дорогая, либо ты выставишь Стефано из своего дома, либо я укладываю вещи и возвращаюсь в Рино. Ничего себе примирение! Иди к черту со своими чудесными идеями.— С этими словами она быстро ушла с террасы в направлении, противоположном тому, куда удалился Лагуно. 

Лорен устремила взгляд на застекленную дверь, за которой исчез князь. 

— Какой страшный человек! — Она повернулась к Викоффу, и ее мордашка мопса сморщилась от волнения.— Дженет, конечно, была права, Дэвид. Я имею в виду всю эту абсурдную болтовню об убийстве. Он это сделал, чтобы я не вызывала полицию, верно? 

Дэвид Викофф сгорбился, теперь он выглядел гораздо старше своих сорока лег. В соответствии с фактами я по-прежнему должен был верить Фландерсу, что Викофф лечил его жену. По мне в голову пришла новая мысль. Возможно, у Дороги действительно было слабое сердце и независимо от этого ее отравили кураре? 

В ожидании ответа доктора никто даже не пошевелился.Не поднимая взгляда, Викофф сказал: 

— Сейчас ты выслушала его, Лорен, вчера вечером — меня. Что ж, выбирай. 

Лорен, совершенно успокоившаяся, лучезарно улыбнулась. 

— В таком случае нечего волноваться. Я сразу поняла. Какой он страшный человек; думаю, Дженет права. Но ведь он гость. Нельзя сначала пригласить человека в дом, а потом его выставить. Мне нужно поговорить с Дженет. Ах, если бы этот Трокмортон поторопился 

и уже приехал. Однако,— Лорен снова была в своей стихии,— не забывайте, дети, я уже велела приготовить ланч для нашего пикника и все вещи. Мы поплывем на моторных лодках на калифорнийский берег озера. Проведем прекрасный день на солнце. 

И мы действительно его провели—Чак, Лорен, супруги Викофф, Айрис и я. Мими и Уолтер не поехали. Они решили — как заявила Мими — провести утро с Эдной Сент-Винсент Миллей. Поэзия — чудесный целитель. Солнце и необычайная красота озера Тахо должны быть не хуже. Мы носились по озеру, в изумрудном заливе съели превосходный ланч, привезенный Лорен, плавали и лежали на серебристом песке. Айрис была со мной, и у меня было все, о чем может мечтать измученный войной муж. И все же я не мог ослабить напряжение. 

Хотя Дженет не приняла это близко к сердцу, удивительное письмо князя свидетельствовало о том, что ее жизни угрожает опасность. У меня это ассоциировалось с фразой, которую Лагуно сказал Дороти накануне вечером, когда Айрис и я прервали их тет-а-тет в охотничьем кабинете. «Кураре обладает определенным благородным свойством. Им следует пользоваться мастерски — например, чтобы умертвить потенциального убийцу». 

Айрис и я поняли это как злое замечание, адресованное Дороти. Но если мы неправильно поняли, и князь вместе с Дороти готовили какой-то заговор, чтобы избавиться от Дженет и «петь нежным дуэтом до конца вечности», пользуясь при этом состоянием «Чудовища»? 

А может, существовал какой-то план, который не удался? Или кто-то другой опередил их и убил Дороти, прежде чем она и Лагуно...Когда быстроходные моторные лодки несли нас домой по зеленой глади озера, я чувствовал усиливающийся страх из-за того, что уже произошло, и того, что еще могло произойти. 

Когда мы причалили, Мими Барнетт, одетая в полосатое платьице и копирующая Уэнди, ждала нас на сей раз без своего пухлого Питера Пэна. Она подбежала к Чаку и сообщила ему о том, что кто-то ему звонил по междугородной. Я с удивлением наблюдал, как она тонкой рукой взяла его за мускулистую руку и оттащила в сторонку. Лорен также за этим наблюдала. Внезапно она сказала резким тоном: 

— Она уже опутала моего бедного брата. Неужели теперь принялась охотиться за моим женихом? 

Я еще никогда не слышал, чтобы Лорен делала такое злое замечание. Она покраснела от возмущения. Я тут же вспомнил, что у Уолтера нет ни цента, в то время как Чак производит впечатление очень богатого человека. Неужели Мими намеревалась на ходу поменять поклонника? Неужели этому ее научила Эдна Сент-Винсент Миллей? 

Наконец оказавшись в уединении в нашей комнате, мы с Айрис, воспользовались свободой и обменялись мнениями об эпизоде, имевшем место во время завтрака. Меня не удивило, что моя жена пришла к таким же выводам. По существу, она меня даже опередила. 

— Знаешь, Питер, я долго думала об этом. Может, Лагуно и Дороти планировали, что Дороти уколет Дженет отравленной стрелой, а Дороти по ошибке сама укололась? Конечно, не все здесь так гладко. Викофф — специалист по болезням сердца. Он сразу сообразил бы, если бы Дороти была отравлена. Если так было, значит, он каким-то образом замешан в это. А как быть с Чаком? Билл Фландерс говорит правду? Или возьмем князя — это прохвост, изображающий аристократа. Но даже если бы Дороти его к этому склоняла, рискнул бы он убить Дженет? 

— Не знаю...— начал я и замолчал, поскольку раздался стук в дверь. 

— Войдите,— сказала Айрис, и в нашу комнату вошла Дженет Лагуно собственной персоной. На ней по-прежнему был крикливый свитер и серая сбившаяся юбка. Из уголка ее большого рта свисала сигарета. Мне начинал нравиться ее демонстративно не'кокетливый вид, 

так же как и ее прямодушное смелое поведение во время завтрака. Дженет Лагуно обладала достоинством, она никого не боялась. В руке она держала какой-то лист бумаги. 

— Как видите, мои дорогие, я по-прежнему торчу здесь. Лорен, поступая В соответствии с правилами миссис Эмили Пост, не выставила Стефано, а я обзвонила все отели в Рино. Нигде нет свободных номеров, так что я вынуждена остаться здесь до завтра. 

Она присела на подлокотник одного из полосатых кресел, похлопывая себя по колену листом бумаги. 

— У меня для вас сюрприз, мои милые. Этот документ — мое завещание, написанное минуту назад. Я бы хотела, чтобы вы оба его удостоверили.— Она сделала смешную гримасу.— Вы наверняка подумали, что я глупая истеричная баба. Возможно, так оно и есть. Никто в здравом уме не вышел бы за Стефано. Я написала это 

завещание не по каким-то там мелодраматическим причинам. Моему мужу не хватило бы смелости, чтобы что-то сделать со мной. Однако у судьбы плохое чувство юмора. Может так случиться, что я поскользнусь в ванной и сверну себе шею или ударюсь о крикетные ворота. Если бы мой любимый Дурачок получил хоть один цент из моих денег, я бы впала в ярость до конца вечности.