Она ушла в спальню, оставив меня одного с зубной щеткой и моими мыслями. Однако мысли доставляли мне больше хлопот, чем вечерние амбиции. Здравый смысл приказывал поменять эту ситуацию на спокойный отдых с женой. Но ведь в старые добрые времена, до того как я поступил на флот и до того как Айрис стала кинозвездой, мы были замешаны в нескольких убийствах. Правда, 

мы всегда утверждали, что ненавидим это. Однако так складывалось, что как только подворачивалась оказия, мы всегда вмешивались первыми. Тогда с нами происходило нечто необычное — мы чувствовали такую странную дрожь. И сейчас я тоже ее чувствовал. 

Я надел мою очень штатскую пижаму и, не особенно отдавая себе отчет в том, что говорю, воскликнул: 

— Любимая, помнишь того старого бородатого пьяницу во Фриско, который нас предупреждал, что Евлалию Кроуфорд убьют? 

— Да,— раздался мгновенный ответ моей жены. 

— И Фогерти в смирительной рубашке в клинике доктора Ленца? 

Айрис снова появилась в дверях ванной. Она надела восхитительное черное неглиже в стиле реклам киностудий, которое наверняка бы потрясло даже самых спокойных представителей прислуги Лорен. В ее глазах появился хорошо известный мне блеск. 

— Так, значит, ты хочешь остаться, Питер. Мы выясним, что на самом деле здесь произошло. 

Я уставился на нее. 

— Не забывай, моя милая, что сейчас ты известная кинозвезда. Ты принадлежишь миру. Если здесь дойдет дело до какого-нибудь скандала, то мистер Какой-то-там-стайн... 

— Не называй его мистером Каким-то-там-стайном. Его фамилия Финкельстайн. Кого волнует то, что думает мистер Финкельстайн. Если здесь разгорится скандал и Уилл Хейз придет к выводу, что я скомпрометирована, он быстро подыщет кого-нибудь на мое место, кто станет Собственностью мира. 

Так уладив дело со своей кинокарьерой, моя жена взяла меня за руку и потащила к одной из экстравагантно модерновых кроватей Лореи. 

— Мой дорогой, Дороти, которую муж угрожал убить, не могла умереть от сердечного приступа. Это было бы слишком большим совпадением. Впрочем, у тебя было достаточно времени, чтобы к ней присмотреться и убедиться, что она была здорова, как лошадь. Расскажи мне подробно, что произошло в кабинете владельца «Дель Монте». 

Я ей рассказал. 

— Если, однако, Дороти была убита, Викофф, ставя ложный диагноз, рисковал своей профессиональной карьерой. Зачем? 

— Слишком много этих «зачем» относительно Викоффа. Прежде всего, зачем он сюда приехал? Наверняка не за тем, чтобы помириться с женой. С того момента, как он здесь появился, он ни разу не заговорил с Флер. 

— Он также сильно рисковал, ставя все в зависимость от Билла,— ведь тот мог вовсе не подтвердить, что знал о болезни Дороти. 

— Ему пришлось рисковать. Никто бы не поверил в эту историю, если бы ее не подтвердил муж. Кроме того, он присутствовал на ужине. Знал, что Билл был бы погублен, если бы установили, что его жена убита. В любом случае он был потенциальным кандидатом в ее убийцы. И даже если бы он это сделал, признаюсь, я бы не стал его судить слишком строго. 

— Я тоже.— Айрис помолчала.— А как быть с Чаком Доусоном? Думаешь, тем двоим удалось обмануть Чака? 

— Он с таким же энтузиазмом, как и они, старался поддержать версию о сердечном приступе. Ведь именно благодаря его знакомствам полиция отказалась от расследования. Правда, я совершенно не понимаю, зачем ему понадобилось замять дело об убийстве Дороти. Насколько мне известно, он с ней познакомился только здесь, то есть неделю назад. 

— Недели с Дороти хватило бы каждому.— Айрис подняла колени и обхватила их руками.— Питер, если она не умерла от сердечного приступа, от чего же в таком случае она умерла? 

— Подозреваю, что ее отравили. А если ее отравили, догадываюсь, где взяли яд.— И я рассказал ей об отравленной кураре стреле, которая, по моему мнению, отсутствовала в витрине в охотничьем кабинете.— Я тебе не сказал, когда это заметил, не хотел тебя волновать. 

— Кураре! — Айрис присвистнула.— Ведь сегодня вечером князь Лагуно читал Дороти лекцию о кураре. 

— Вот именно. 

— Питер, что тебе известно о кураре? 

— Столько, сколько я узнал из детективных романов. Если его принять внутрь, он не действует. Дороти съела в «Дель Монте» огромный сандвич с курятиной. Однако я не думаю, что ее отравили таким образом. Кураре должен попасть в кровь. Одного укола достаточно, чтобы убить человека. 

— У Дороти наверняка было много мест, подходящих для нанесения укола. Этот яд действует быстро, да? 

— Да. Однако, не знаю, насколько быстро. В любом случае от трех до двадцати минут. 

— Следовательно, это исключает клуб Чака. В «Дель 

Монте» мы пробыли дольше двадцати минут. Однако что из этого. Каждый мог ее уколоть, когда мы толпились у стола.— Айрис удивленно посмотрела на меня.— Мой дорогой, мне кажется, что Билл Фландерс не мог сделать нечто такое оригинальное и необычное, как уколоть Дороти отравленной стрелой. Конечно, он хотел ее убить. Но человек его типа разбил бы ей голову или... 

— Или бросился бы на нее с кухонным ножом,— вставил я.— Ведь это вовсе не обязательно должен быть Билл. Князь и княгиня Лагуно и Викоффы знали Флан-дерсов в Сан-Франциско. Лорен тоже знала Дороти. Каждый, кто ее знал, гордился бы, убей он ее. 

Айрис решительно посмотрела на меня. 

— Послушай, мой дорогой, мы должны вгрызться в это дело. Начнем с самого начала и реконструируем все, что произошло сегодня вечером. 

Спустя час мы все еще «реконструировали», лежа в полосатых, как зебра, кроватях. Картина, восстанавливаемая Айрис, становилась все туманнее и туманнее. Наконец моя жена вздохнула и сладко уснула. 

Однако я не спал. Я лежал в постели, курил сигарету и размышлял. Наша реконструкция вечера, кроме смутных подозрений, не дала ни одного доказательства убийства. Мы даже не были уверены, была ли взята стрела из охотничьего кабинета. Только вскрытие могло показать, лгал ли Викофф. А ведь мы с Айрис не могли вот так, ни с того ни с сего, потребовать вскрытия. 

Около двух Чак Доусон и доктор Викофф вернулись. Чак тихо сказал: «Спокойной ночи, доктор», и я отчетливо слышал шаги двух расходящихся человек.