свидетелем которой он оказался - очевидно, он спасся бегством из 

Уэйбриджа, - довела его до сумасшествия. 

- Далеко отсюда до Санбэри? - спросил я деловито. 

- Что же нам делать? - сказал он. - Неужели эти исчадия повсюду? 

Неужели земля отдана им во власть? 

- Далеко отсюда до Санбэри? 

- Ведь только сегодня утром я служил раннюю обедню... 

- Обстоятельства изменились, - сказал я спокойно. - Не отчаивайтесь. 

Есть еще надежда. 

- Надежда! 

- Да, надежда, несмотря на весь этот ужас! 

Я стал излагать ему свой взгляд на наше положение. Сперва он слушал с 

интересом; но скоро впал в прежнее безразличие и отвернулся. 

- Это - начало конца, - прервал он меня. - Конец. День Страшного суда. 

Люди будут молить горы и скалы упасть на них и скрыть от лица сидящего на 

престоле. 

Его слова подтвердили мою догадку. Собравшись с мыслями, я встал и 

положил ему руку на плечо. 

- Будьте мужчиной, - сказал я. - Вы просто потеряли голову. Хороша 

вера, если она не может устоять перед несчастьем. Подумайте, сколько раз в 

истории человечества бывали землетрясения, потопы, войны и извержения 

вулканов. Почему бог должен был сделать исключение для Уэйбриджа?.. Ведь 

бог не страховой агент. 

Он молча слушал. 

- Но как мы можем спастись? - вдруг спросил он. - Они неуязвимы, они 

безжалостны... 

- Может быть, ни то, ни другое, - ответил я. - И чем могущественнее 

они, тем разумнее и осторожнее должны быть мы. Один из них убит три часа 

назад. 

- Убит? - воскликнул он, взглянув на меня. - Разве может быть убит 

вестник божий? 

- Я видел это, - продолжал я. - Мы с вами попали как раз в самую 

свалку, только и всего. 

- Что это там мигает в небе? - вдруг спросил он. 

Я объяснил ему, что это сигналы гелиографа и что они означают помощь, 

которую несут нам люди. 

- Мы находимся как раз в самой гуще, хотя кругом все спокойно. Мигание 

в небе возвещает о приближающейся грозе. Вот там, думается мне, марсиане, 

а в стороне Лондона, там, где холмы возвышаются над Ричмондом и 

Кингстоном, под прикрытием деревьев роют траншеи и устанавливают орудия. 

Марсиане, вероятно, пойдут по этой дороге. 

Не успел я кончить, как он вскочил и остановил меня жестом. 

- Слушайте! - сказал он. 

Из-за низких холмов за рекой доносился глухой гул отдаленной орудийной 

пальбы и какой-то далекий жуткий крик. Потом все стихло. Майский жук 

перелетел через изгородь мимо нас. На западе, высоко, над дымом, 

застилавшим Уэйбридж и Шеппертон, под великолепным, торжественным закатом, 

поблескивал бледный нарождающийся месяц. 

- Нам надо идти этой тропинкой к северу, - сказал я. 

14. В ЛОНДОНЕ 

Мой младший брат находился в Лондоне в то время, когда в Уокинге упал 

цилиндр. Он был студентом-медиком и готовился к предстоящему экзамену; до 

субботы он ничего не слышал о прибытии марсиан. Утренние субботние газеты 

в дополнение к длинным специальным статьям о Марсе, о жизни на нем и так 

далее напечатали довольно туманное сообщение, которое поражало своей 

краткостью. 

Сообщалось, что марсиане", напуганные приближением толпы, убили 

нескольких человек при помощи какой-то скорострельной пушки. Телеграмма 

заканчивалась словами: "Марсиане, хотя и кажутся грозными, не вылезли из 

ямы, в которую упал их снаряд, и, очевидно, не могут этого сделать. 

Вероятно, это вызвано большей силой земного притяжения". В передовицах 

особенно подчеркивалось это последнее обстоятельство. 

Конечно, все студенты, готовившиеся к экзамену по биологии в стенах 

университета, куда отправился в тот день и мой брат, очень 

заинтересовались сообщением, но на улицах не замечалось особенного 

оживления. Вечерние газеты вышли с сенсационными заголовками. Однако они 

сообщали только о движении войск к пустоши и о горящих сосновых лесах 

между Уокингом и Уэйбриджем. В восемь часов "Сент-Джеймс газэтт" в 

экстренном выпуске кратко сообщила о порче телеграфа. Предполагали, что 

линия повреждена упавшими вследствие пожара соснами. В эту ночь - в ночь, 

когда я ездил в Лезерхэд и обратно, - еще ничего не было известно о 

сражении. 

Брат не беспокоился о нас, так как знал из газет, что цилиндр находится 

по меньшей мере в двух милях от моего дома. Он собирался поехать ко мне в 

эту же ночь, чтобы, как он потом рассказывал, посмотреть на чудовищ, пока 

их не уничтожили. Он послал мне телеграмму в четыре часа, а вечером 

отправился в мюзик-холл; телеграмма до меня так и не дошла. 

В Лондоне в ночь под воскресенье тоже разразилась гроза, и брат мой 

доехал до вокзала Ватерлоо на извозчике. На платформе, откуда обыкновенно 

отправляется двенадцатичасовой поезд, он узнал, что в эту ночь поезда 

почему-то не доходят до Уокинга. Почему, он так и не мог добиться: 

железнодорожная администрация и та толком ничего не знала. На вокзале не 

заметно было никакого волнения; железнодорожники предполагали, что 

произошло крушение между Байфлитом и узловой станцией Уокинг. Вечерние 

поезда, шедшие обычно через Уокинг, направлялись через Вирджиния-Уотер или 

Гилдфорд. Много хлопот доставила железнодорожникам перемена маршрута 

экскурсии саутгемптонской и портсмутской Воскресной лиги. Какой-то 

репортер вечерней газеты, приняв брата по ошибке за начальника движения, 

на которого брат немного походил, пытался взять у него интервью. Почти 

никто, не исключая и железнодорожников, не ставил крушение в связь с 

марсианами. 

Я потом читал в какой-то газете, будто бы еще утром в воскресенье "весь 

Лондон был наэлектризован сообщениями из Уокинга". В действительности 

ничего подобного не было. Большинство жителей Лондона впервые услышало о 

марсианах только в понедельник утром, когда разразилась паника. Даже те, 

кто читал газеты, не сразу поняли наспех составленное сообщение.