ватных стеганых брюках. Винтовки за спиной. Обветренные, исхудалые... И 

тут к каждому подбегает девушка и прикалывает ему на грудь алую розу!.. 

- А и впрямь неплохо! - радостно воскликнула одна из первокурсниц. 

- Факт, неплохо, - согласился Молодежников. - Только где столько роз 

раздобыть? Зима... 

Это и в самом деле казалось нереальным. 

Аня помнила: когда-то в поисках роз для Леонида она обегала все 

цветочные магазины. А ведь теперь нужны не три штуки! И все - 

обязательно красные. А времени - в обрез. 

И все-таки девушки достали цветы. Они поехали по пригородным 

оранжереям. В одной как раз вчера распустились крупные алые бутоны. Но 

заведующая - огромная, суровая женщина - наотрез отказалась срезать их. 

- И не просите! - басом отрубила она. - Цветы, считай, уже проданы. 

Обещаны на свадьбу. Певцу. Знаменитому... 

Однако, когда Аня объяснила, зачем им цветы, заведующая сразу 

смягчилась. 

- Подождет знаменитый-то! - подмигнула она и загромыхала: - Фаня! 

Срезай бутончики! Подчистую! .. 

...Вечером девушки, встречая на вокзале фронтовиков, каждому 

прикрепили к полушубку алую розу... 

* * * 

Прошло три месяца. 

По широкой гранитной набережной Невы летней ночью медленно шли Леонид 

и Аня. 

Ночь была тихая, теплая, светлая: настоящая белая ночь. Вода в реке, 

казалось, не движется, мосты и шпили четко прорисовывались на 

зеленоватом небе. 

Аня шла в легком белом платье без рукавов. На плечи ее был накинут 

пиджак Леонида. 

Они уже долго гуляли по Неве. Изредка навстречу им попадались, такие 

же парочки. 

- Тоже студенты, - сказал Леонид. 

- Тоже уже не студенты, - поправила Аня. 

У ленинградских выпускников давно стало обычаем, окончив школу или 

институт, проводить ночь на Неве: прощаться с Ленинградом. 

Леонид и Аня шли молча. Уже под утро повернули на Петроградскую. 

- А я знаю, почему ты ходишь со мной, а не с другой девушкой, - 

сказала Аня. - Удобно! Провожать не надо! 

Они по-прежнему жили в одном доме. 

- Вот именно! - подтвердил Леонид. 

Снова помолчали. 

Аня вспомнила только что кончившийся выпускной вечер. 

Провожать их пришли профессора, тренеры, спортсмены. Сколько было 

шума, торжественных, сбивчивых речей и дружеских трогательных 

наставлении! 

- Друзья! - сказал Гаев. Он сегодня выглядел необычно: худощавое, 

обветренное лицо его с выпирающими скулами раскраснелось. Обычно 

спокойный голос звучал взволнованно. 

- Завтра поезда унесут вас в разные концы страны. Где бы вы ни были, 

- помните: вы - командиры физкультурного движения. А командир - всегда 

пример. С командира - спрос втрое!.. 

Аня все время танцевала с Леонидом. С одним Леонидом. Больше ей 

сегодня ни с кем не хотелось быть... 

...Леонид тоже идет задумавшись. 

Давно уже хочет он сказать Ане много очень важного, но как-то не 

получается. 

- Вот и попрощались с Ленинградом, - говорит Аня. - Впрочем, - 

грустно улыбается она, - тебе незачем прощаться ни с белыми ночами, ни с 

Невой: остаешься при институте. Будешь теперь сам учить студентов. И 

ставить им, бедным, двойки... 

- Но ведь и ты уезжаешь недалеко, - говорит Леонид. - До Луги - рукой 

подать. Увидимся! 

- Увидимся, - подтверждает Аня. - А может, и не увидимся! - вдруг 

озорно рассмеялась она. 

Леонид обеспокоен. Эти ее внезапные переходы всегда не нравились ему. 

Вот характерец! Никогда не угадаешь, что выкинет в следующую минуту! 

- Послушай, Ласточка, - решительно заявляет он. - Ты можешь говорить 

всерьез? 

- Я всегда вдумчива и серьезна. Это отметил еще наш школьный химик!.. 

- Ну, перестань! Обещай отвечать вполне серьезно. 

Что-то в его голосе заставляет девушку замедлить шаги, насторожиться. 

- Хорошо, - соглашается она. 

Леонид волнуется. 

- Понимаешь, Ласточка, - говорит он. - Мы сегодня расстаемся... 

"Какая оригинальная мысль!" - хочется пошутить девушке, но она 

сдерживается. 

- И неизвестно, когда встретимся, - продолжает Леонид. 

Аня молчит. 

- Мы ведь с тобой друзья, верно? - спрашивает он. 

- Конечно! 

Начало не совсем такое, какого она ждала. Но Аня не подает виду. 

- Давай поклянемся, - торопливо говорит Леонид. - Что бы с нами ни 

стряслось, куда бы ни зашвырнула нас судьба, всегда будем друзьями. 

Навек! Преданными, надежными друзьями!.. 

- Хорошо, - вяло соглашается Аня. 

Нет, не того, совсем не того она ждала! 

- Поклянись, - настаивает Леонид. 

- Хорошо. Будем друзьями. 

- Нет, клянись! 

- Клянусь! 

Леонид морщится: разговор пошел как-то совсем не так. Вовсе не то он 

хотел сказать... 

Они подходят к своему дому. Заспанный дворник долго гремит цепью, 

открывая ворота. 

- Прощай, Ласточка, - говорит Леонид. 

- Прощай! 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. СЕКУНДА ЗА ГОД 

Леонид стоял на бортике бассейна, взволнованный и растерянный. 

Капельки воды дрожали на его широких загорелых плечах, грудь тяжело 

вздымалась. Только что закончил он очередной тренировочный заплыв на 

двести метров. Кочетов плыл в полную силу, с наивысшим напряжением всех 

мускулов и сердца, но безжалостная стрелка секундомера показала 2 минуты 

30,8 секунды. Опять 2 минуты 30,8 секунды! Уже который раз! 

Рядом с Леонидом стоял Галузин. Он задумчиво перебирал пальцами 

шнурок, на котором висел, болтаясь на груди, как медальон, блестящий 

секундомер. 

Это уже становилось похожим на какой-то заколдованный круг. Три 

месяца подряд, начиная с семнадцатого июня, неустанно ведут они 

тренировки, и все безрезультатно. Секундомер словно испортился. Стрелку 

его никакими силами не удается удержать на расстоянии хотя бы одного 

деления до той проклятой черточки, которая обозначает 2 минуты 30,8 

секунды. Только достигнув этой черточки или даже перевалив за нее, 

стрелка замирала. 

Галузин и Кочетов за эти бесконечные три месяца испробовали уже все