деям, друг мой, - продолжал он, обращаясь к Вамбе, - что за всякое наси- 

лие, учиненное над пленниками, мы с них самих взыщем вдесятеро. 

- Pax vobiscum! [18] - сказал Вамба, успевший напялить на себя полное 

монашеское облачение. 

Произнося эти слова, он принял степенную и торжественную осанку и 

чинной поступью отправился выполнять свою миссию. 

Глава XXVI 

Конь вдруг начнет плестись рысцой, 

А клячи вскачь пойдут; 

Так станет вдруг шутом святой, 

Монахом станет шут. 

Старинная песня 

Когда шут, облаченный в рясу отшельника и препоясанный узловатою ве- 

ревкою, появился перед воротами замка Реджинальда Фрон де Бефа, приврат- 

ник спросил, как его зовут и зачем он пришел. 

- Pax vobiscum! - отвечал шут. - Я смиренный монах францисканского 

ордена, пришел преподать утешение несчастным узникам, находящимся в сте- 

нах этого замка. 

- Храбрый же ты монах, - сказал привратник, - коли отважился прийти 

сюда; здесь, за исключением нашего пьяного капеллана, уже двадцать лет 

не кукарекали такие петухи, как ты. 

- Уж, пожалуйста, сделай милость, - сказал мнимый монах, - доложи обо 

мне хозяину замка. Поверь, что он меня примет охотно. А петух так громко 

закукарекает, что по всему замку будет слышно. 

- Вот за это спасибо! - сказал привратник. - Но если мне достанется 

за то, что я покинул сторожку ради твоего поручения, я посмотрю, выдер- 

жит ли серая одежда монаха стрелу дикого гуся. 

С этими словами привратник вышел из башенки и отправился в большой 

зал замка с небывалым известием, что у ворот стоит святой монах и просит 

позволения немедленно войти. К немалому его удивлению, хозяин приказал 

тотчас впустить святого человека, и привратник, поставив часовых охра- 

нять ворота, без дальнейших рассуждении отправился исполнять порученное 

приказание. 

Всей храбрости и находчивости Вамбы едва хватило на то, чтобы не рас- 

теряться в присутствии такого человека, каким был страшный Фрон де Беф. 

Бедный шут произнес свое "pax vobiscum", на которое сильно полагался в 

исполнении своей роли, таким дрожащим и слабым голосом, каким еще никог- 

да не возглашали этого приветствия. Но Фрон де Беф привык, чтобы люди 

всякого сословия трепетали перед ним, так что робость мнимого монаха не 

возбудила в нем никаких подозрений. 

- Кто ты, монах, и откуда? - спросил он. 

- Pax vobiscum! - повторил шут. - Я бедный служитель святого Францис- 

ка, шел через эти леса и попал в руки разбойников, как сказано в писании 

- guidam viator incidit in latrones [19], которые послали меня в этот 

замок исполнить священную обязанность при двух особах, осужденных вашим 

досточтимым правосудием на смерть. 

- Так, так, - молвил Фрон де Беф. - А не можешь ли ты мне сказать, 

святой отец, много ли там этих бандитов? 

- Доблестный господин, - отвечал Вамба, - nomen illis legio - имя им 

легион. 

- Ты мне просто скажи, сколько их, монах, не то ни твоя ряса, ни ве- 

ревка не защитят тебя. 

- Увы, - сказал мнимый монах, - cor meum eructavit [20], что значит - 

я чуть не умер со страху! Но сдается мне, что всех - и иоменов и просто- 

людинов - там наберется по крайней мере пятьсот человек. 

- Как! - воскликнул храмовник, в эту минуту вошедший в зал. - Так 

много слетелось этих ос? Значит, пора передавить их зловредный рой. 

Он отвел хозяина в сторону и спросил его: 

- Знаешь ты этого монаха? 

- Нет, - отвечал Фрон де Беф, - он не здешний, из дальнего монастыря, 

и я его не знаю. 

- В таком случае не передавай ему на словах того, что ты хотел пору- 

чить, - сказал храмовник. - Пускай он отнесет письмо от имени де Браси с 

приказанием его вольной дружине поспешить сюда. А тем временем, чтобы 

этот монах не догадался, в чем дело, дозволь ему выполнить свою задачу и 

приготовить саксонских свиней к бойне. 

- Хорошо, пусть так и будет, - отвечал Фрон де Беф и велел одному из 

слуг проводить Вамбу в ту комнату, где содержались Седрик и Ательстан. 

Между тем нетерпение Седрика все росло и росло. Он расхаживал из кон- 

ца в конец по залу с видом человека, который бросается в атаку или берет 

приступом крепость. Он то издавал какие-то восклицания, то взывал к 

Ательстану, который со стоическим хладнокровием ожидал исхода приключе- 

ния, преспокойно переваривая весьма сытный обед. По-видимому, вопрос, 

долго ли продлится их тюремное заключение, мало его тревожил: он твердо 

уповал, что, подобно всякому земному злу, когда-нибудь и это кончится. 

- Pax vobiscum! - молвил шут, войдя к ним. - Да будет над вами бла- 

гословение святого Дунстана, святого Дениса, святого Дютока и всех свя- 

тых! 

- Войди, милости просим, - сказал Седрик мнимому монаху. - Зачем ты 

пришел к нам? 

- Я пришел приготовить вас к смерти, - отвечал шут. 

- Не может быть! - воскликнул Седрик, вздрогнув. - Как они ни злобны, 

как ни бесстрашны, они не осмелятся учинить такую явную и беспричинную 

расправу. 

- Увы, - сказал шут, - взывать к их человеколюбию было бы столь же 

напрасно, как удержать закусившую удила лошадь шелковой ниткой вместо 

уздечки. А потому подумай хорошенько, благородный Седрик, а также и вы, 

доблестный Ательстан, какие прегрешения совершили вы во плоти, ибо се- 

годня же будете призваны к ответу пред высшее судилище. 

- Слышишь ты это, Ательстан? - сказал Седрик. - Укрепимся духом для 

последнего нашего подвига, ибо лучше умереть как подобает мужчинам, не- 

жели жить в неволе. 

- Я готов, - сказал Ательстан, - выдержать все, что может придумать 

их злоба, и пойду на смерть так же спокойно, как пошел бы обедать. 

- Так приступим к святому таинству, отец мой, - сказал Седрик. 

- Погоди минутку, дядюшка, - сказал шут своим обыкновенным голосом, - 

что это ты больно скоро собрался? Лучше осмотрись хорошенько, прежде чем 

прыгать во тьму кромешную. 

- Право, - сказал Седрик, - его голос мне знаком.