таком расстоянии. 

- Тебе нечего больше бояться меня, - сказал Буагильбер. 

- Я и не боюсь тебя, - сказала она. - По милости того, кто построил 

эту башню так высоко, по милости его и бога Израилева я тебя не боюсь. 

- Ты несправедлива ко мне, - сказал храмовник. - Клянусь землей, мо- 

рем и небесами, ты ко мне несправедлива! Я от природы совсем не таков, 

каким ты меня видишь - жестоким, себялюбивым, беспощадным. Женщина нау- 

чила меня жестокосердию, а потому я и мстил всегда женщинам, но не та- 

ким, как ты. Выслушай меня, Ревекка. Ни один рыцарь не брался за боевое 

копье с сердцем, более преданным своей даме, чем мое. Она была дочь мел- 

копоместного барона. Все их достояние заключалось в полуразрушенной баш- 

не, в бесплодном винограднике да в нескольких акрах тощей земли в ок- 

рестностях Бордо. Но имя ее было известно повсюду, где оружием соверша- 

лись подвиги, оно стало известнее, чем имена многих девиц, за которыми 

сулили в приданое целые графства. Да, - продолжал он, в волнении шагая 

взад и вперед по узкой площадке и как бы забыв о присутствии Ревекки, - 

да, мои подвиги, перенесенные мной опасности, пролитая кровь прославили 

имя Аделаиды де Монтемар от королевских дворов Кастилии и до Византии. А 

как она мне отплатила за это? Когда я воротился к ней с почестями, куп- 

ленными ценой собственной крови и трудов, оказалось, что она замужем за 

мелким гасконским дворянином, неизвестным за пределами его жалкого по- 

местья. А я искренне любил ее и жестоко отомстил за свою поруганную вер- 

ность. Но моя месть обрушилась на меня самого. С того дня я отказался от 

жизни и всех ее привязанностей. Никогда я не буду знать семейного очага. 

В старости не будет у меня своего теплого угла. Моя могила останется 

одинокой, у меня не будет наследника, чтобы продолжать старинный род Бу- 

агильберов. У ног моего настоятеля я сложил все права на самостоя- 

тельность и отказался от своей независимости. Храмовник только по имени 

не раб, а в сущности, он живет, действует и дышит по воле и приказаниям 

другого лица. 

- Увы, - сказала Ревекка, - какие же преимущества могут возместить 

такое полное отречение? 

- А возможность мести, Ревекка, - возразил храмовник, - и огромный 

простор для честолюбивых замыслов. 

- Плохая награда, - сказала Ревекка, - за отречение от всех благ, на- 

иболее драгоценных для человека. 

- Не говори этого! - воскликнул храмовник. - Нет, мщение - это пир 

богов. И если правда, как уверяют нас священники, что боги приберегают 

это право для самих себя, значит они считают это наслаждение слишком 

ценным, чтобы предоставлять его простым смертным. А честолюбие! Это та- 

кое искушение, которое способно тревожить человеческую душу даже среди 

небесного блаженства. - Он помолчал с минуту, затем продолжал: - Клянусь 

богом, Ревекка, та, которая предпочла смерть бесчестию, должна иметь 

гордую и сильную душу. Ты должна стать моей. Нет, не пугайся, - прибавил 

он, - я разумею моей, но добровольно, по собственному желанию. Ты должна 

согласиться разделить со мною надежды более широкие, чем те, что откры- 

ваются с высоты царского престола. Выслушай меня, прежде чем ответишь, и 

подумай, прежде чем отказываться. Рыцарь Храма теряет, как ты справедли- 

во сказала, свои общественные права и возможность самостоятельной дея- 

тельности, но зато он становится членом такой могучей корпорации, перед 

которой даже троны начинают трепетать. Так одна капля дождя, упавшая в 

море, становится составной частью того непреодолимого океана, что подта- 

чивает скалы и поглощает королевские флоты. Такова же всеобъемлющая сила 

нашей грозной лиги, и я далеко не последний из членов этого мощного ор- 

дена. Я состою в нем одним из главных командоров и могу надеяться со 

временем получить жезл гроссмейстера. Рыцари Храма не довольствуются 

тем, что могут стать пятой на шею распростертого монарха. Это доступно 

всякому монаху, носящему веревочные туфли. Нет, наши тяжелые стопы под- 

нимутся по ступеням тронов, и наши железные перчатки будут вырывать ски- 

петры из рук венценосцев. Даже в царствование вашего тщетно ожидаемого 

мессии рассеянным коленам вашего племени не видать такого могущества, к 

какому стремится мое честолюбие. Я искал лишь родственную мне душу, с 

кем бы мог разделить свои мечты, и в тебе я обрел такую душу. 

- И это говоришь ты женщине моего племени! - воскликнула Ревекка. - 

Одумайся! 

- Не ссылайся, - прервал ее храмовник, - на различие наших верований. 

На тайных совещаниях нашего ордена мы смеемся над этими детскими сказка- 

ми. Не думай, чтобы мы долго оставались слепы к бессмысленной глупости 

наших основателей, которые предписали нам отказаться от всех наслаждений 

жизни во имя радости принять мученичество, умирая от голода, от жажды, 

от чумы или от дротиков-дикарей, тщетно защищая своими телами голую пус- 

тыню, которая имеет ценность только в глазах суеверных людей. Наш орден 

скоро усвоил себе более смелые и широкие взгляды и нашел иное вознаграж- 

дение за все наши жертвы. Наши громадные поместья во всех королевствах 

Европы, наша военная слава, гремящая во всех странах и привлекающая в 

нашу среду цвет рыцарства всего христианского мира, - все это служит це- 

лям, которые и не снились нашим благочестивым основателям, но мы храним 

это в тайне от тех слабых умов, которые вступают в наш орден на основа- 

нии старинного устава и пребывают в старых предрассудках, а мы использу- 

ем их как слепое орудие нашей воли. Но я не стану больше разоблачать пе- 

ред тобой наши тайны. Я слышу звуки трубы. Быть может, мое присутствие 

необходимо. Подумай о том, что я сказал тебе. Прощай! Не прошу прощения 

за то, что угрожал тебе насилием. Благодаря этому я узнал твою душу. 

Только на пробном камне узнается чистое золото. Я скоро вернусь, и мы 

еще поговорим. 

Он прошел через комнату и стал спускаться по лестнице, оставив Ревек-