молодцевато сидевшие на конях, в богатых доспехах, готовые устремиться в 

ожесточенный бой. Словно железные изваяния возвышались они на своих бое- 

вых седлах и с таким же нетерпением ожидали сигнала к битве, как их рез- 

вые кони, которые звонко ржали и били копытами, выражая желание ринуться 

вперед. 

Рыцари подняли длинные копья, на их отточенных остриях засверкало 

солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. Так они стояли, 

пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой 

из них равное число бойцов. Счет подтвердил, что все в сборе. Тогда мар- 

шалы удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом восклик- 

нул: 

- Laissez aller! [15] 

Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры 

вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понес- 

лись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был 

слышен за целую милю. Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись впе- 

ред, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать 

свое счастье с теми, кто победил. 

Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось 

густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили 

возможность увидеть, что происходит на поле битвы. Оказалось, что добрая 

половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого 

удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника 

на коне, иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вско- 

чить на ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых пос- 

тигла та же участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся 

кровь и пытались выбраться из толпы. 

Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомк- 

нулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами с 

противниками, как будто от исхода этого боя зависели их честь и самая 

жизнь. 

Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вто- 

рые ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. Сторонники Бриана де 

Буагильбера кричали: "Босеан, Босеан! За храм, за храм!" А противники их 

отвечали на это криками: "Desdichado! Desdichado! ", превратив девиз, 

начертанный на щите их вождя, в свой боевой клич. 

По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с перемен- 

ным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному 

концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. Лязг 

оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, 

заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами 

коней. Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары ме- 

чей и секир оставляли на них вмятины и трещины. Пышные перья, сорванные 

со шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил во- 

инское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание. 

Но такова сила привычки, что не только простолюдины, всегда жадные до 

кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не 

отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением; однако они 

не выражали желания отвести глаза от столь ужасного зрелища. Правда, 

иные прелестные щечки бледнели; по временам, когда чей-нибудь возлюблен- 

ный, брат или муж внезапно падал с лошади, раздавались испуганные возг- 

ласы. Но большинство дам поощряли бойцов рукоплесканиями, махали платка- 

ми и шарфами и восклицали: "Молодецкое копье! Добрый меч!", когда ловкий 

удар или толчок попадал в поле их зрения. 

Если даже прекрасный пол принимал такое живое участие в кровавой по- 

техе, можно себе представить, с каким азартом следили за ней мужчины. Их 

волнение выражалось громкими кликами при каждом новом повороте боя; взо- 

ры всех были прикованы к происходящему на арене; глядя на зрителей, мож- 

но было подумать, что они сами раздают или получают удары. В минуты за- 

тишья слышались громкие восклицания герольдов: 

- Сражайтесь, храбрые рыцари! Человек умирает, а слава живет! Сражай- 

тесь! Смерть лучше поражения! Сражайтесь, храбрые рыцари, ибо прекрасные 

очи взирают на ваши подвиги. 

Битва шла с переменным успехом. Каждый из зрителей старался отыскать 

глазами предводителей, державшихся в самой гуще сражения и ободрявших 

товарищей восклицаниями и собственным примером. Оба совершали славные 

подвиги, оба не находили среди всех остальных рыцарей равных противни- 

ков. Побуждаемые взаимной враждой, прекрасно понимая, что падение одного 

из них равносильно решительной победе другого, они все время искали 

встречи. Но сумятица и беспорядок в начале боя были таковы, что все их 

старания ни к чему не приводили: их постоянно разлучали другие участники 

турнира, в свою очередь стремившиеся помериться силами с предводителем 

враждебной партии. 

Но мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя по- 

бежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на зем- 

ле раненые, и храмовник с рыцарем Лишенным Наследства сошлись наконец 

лицом к лицу. Соперники схватились со всей яростью смертельной вражды. 

Искусство, с каким они наносили и отражали удары, было таково, что у 

зрителей невольно вырывались единодушные возгласы восторга и одобрения. 

Но именно в эту минуту партия рыцаря Лишенного Наследства оказалась в 

очень трудном положении: на одном фланге его сторонников теснила бога- 

тырская рука Реджинальда Фрон де Бефа, на другом - могучий Ательстан оп- 

рокидывал и рассеивал всех, попадавшихся ему на пути. Видя, что перед 

ними нет более непосредственных противников, оба эти рыцаря, по-видимо- 

му, подумали одновременно, что доставят решительную победу своей партии, 

если помогут храмовнику сладить с его врагом. Поэтому оба разом поверну- 

ли коней и с разных сторон помчались на рыцаря Лишенного Наследства. Не- 

вероятно, чтобы один человек мог устоять против такого неожиданного и