лись в ряд, ожидая решения рыцаря Лишенного Наследства. 

- Вам четверым, господа, - отвечал рыцарь, - равно как и вашим поч- 

тенным и доблестным хозяевам, я отвечу одинаково: передайте благородным 

рыцарям мой привет и скажите, что я бы дурно поступил, лишив их оружия и 

коней, которые никогда не найдут себе более храбрых и достойных наездни- 

ков. К сожалению, я не могу ограничиться таким заявлением. Я не только 

по имени, но и на деле лишен наследства и принужден сознаться, что гос- 

пода рыцари весьма обяжут меня, если выкупят своих коней и оружие, ибо 

даже и то, которое я ношу, я не могу назвать своим. 

- Нам поручено, - сказал оруженосец Реджинальда Фрон де Бефа, - пред- 

ложить вам по сто цехинов выкупа за каждого коня вместе с вооружением. 

- Этого вполне достаточно, - сказал рыцарь Лишенный Наследства. - 

Обстоятельства вынуждают меня принять половину этой суммы. Из остающихся 

денег прошу вас, господа оруженосцы, половину разделить между собой, а 

другую раздать герольдам, вестникам, менестрелям и слугам. 

Оруженосцы сняли шапки и с низкими поклонами стали выражать глубочай- 

шую признательность за такую исключительную щедрость. Затем рыцарь обра- 

тился к Болдуину, оруженосцу Бриана де Буагильбера: 

- От вашего хозяина я не принимаю ни доспехов, ни выкупа. Скажите ему 

от моего имени, что наш бой не кончен и не кончится до тех пор, пока мы 

не сразимся и мечами и копьями, пешие или конные. Он сам вызвал меня на 

смертный бой, и я этого не забуду. Пусть он знает, что я отношусь к нему 

не так, как к его товарищам, с которыми мне приятно обмениваться любез- 

ностями: я считаю его своим смертельным врагом. 

- Мой господин, - отвечал Болдуин, - умеет на презрение отвечать 

презрением, за удары платить ударами, а за любезность - любезностью. Ес- 

ли вы не хотите принять от него хотя бы часть того выкупа, который наз- 

начили за доспехи других рыцарей, я должен оставить здесь его оружие и 

коня. Я уверен, что он никогда не снизойдет до того, чтобы снова сесть 

на эту лошадь или надеть эти доспехи. 

- Отлично сказано, добрый оруженосец! - сказал рыцарь Лишенный Нас- 

ледства. - Ваша речь обличает смелость и горячность, подобающие тому, 

кто отвечает за отсутствующего хозяина. И все же не оставляйте мне ни 

коня, ни оружия и возвратите их хозяину. А если он не пожелает принять 

их обратно, возьмите их себе, друг мой, и владейте ими сами. Раз я имею 

право ими распоряжаться, охотно дарю их вам. 

Болдуин низко поклонился и ушел вместе с остальными, а рыцарь Лишен- 

ный Наследства возвратился в шатер. 

- До сих пор. Гурт, - сказал он своему служителю, - честь английского 

рыцарства не пострадала в моих руках. 

- А я, - подхватил Гурт, - для саксонского свинопаса недурно сыграл 

роль норманского оруженосца. 

- Это правда, - отвечал рыцарь Лишенный Наследства. - А все-таки я 

все время был в тревоге, как бы твоя неуклюжая фигура не выдала тебя. 

- Ну, вот этого, - сказал Гурт, - я нисколько не боюсь! Если кто мо- 

жет меня узнать, то разве только шут Вамба! До сих пор я не знаю в точ- 

ности, дурак он или плут. Ох, и трудно же мне было удержаться от смеха, 

когда старый мой хозяин проходил так близко от меня; он-то думал, что 

Гурт пасет его свиней за много миль отсюда, среди кустов и болот Ротер- 

вуда! Если меня узнают... 

- Ну, довольно об этом, - прервал его рыцарь. - Ты знаешь, что я обе- 

щал тебе. 

- Не в этом дело! - сказал Гурт. - Я никогда не предам друга из стра- 

ха перед наказанием. Шкура у меня толстая, выдержит и розги и скребки не 

хуже любого борова из моего стада. 

- Поверь, я вознагражу тебя за те опасности, которым ты подвергаешься 

из любви ко мне, Гурт, - сказал рыцарь. - А пока что возьми, пожалуйста, 

десять золотых монет. 

- Я теперь богаче, - сказал Гурт, пряча деньги в сумку, - чем любой 

раб или свинопас во все времена. 

- А вот этот мешок с золотом, - продолжал его хозяин, - снеси в Ашби. 

Разыщи там Исаака из Йорка. Пускай он из этих денег возьмет себе то, что 

следует за коня и доспехи, которые он достал мне в долг. 

- Нет, клянусь святым Дунстаном, этого я не сделаю! - воскликнул 

Гурт. 

- Как не сделаешь плут? - спросил рыцарь. - Как же ты смеешь не ис- 

полнять моих приказаний? 

- Всегда исполняю, коли то, что вы приказываете, честно, и разумно, и 

по-христиански, - отвечал Гурт. - А это что ж такое! Чтобы еврей сам 

платил себе - нечестно, так как это все равно, что надуть своего хозяи- 

на; да и неразумно, ибо это значит остаться в дураках; да и не по-хрис- 

тиански, так как это значит ограбить единоверца, чтобы обогатить ерети- 

ка. 

- По крайней мере уплати ему как следует, упрямец! - сказал рыцарь 

Лишенный Наследства. 

- Вот это я исполню, - ответил Гурт, сунув мешок под плащ. Но, выходя 

из шатра, он проворчал себе под нос: 

- Де будь я Гурт, коли не заставлю Исаака согласиться на половину той 

суммы, которую он запросит! 

С этими словами он ушел, предоставив рыцарю Лишенному Наследства уг- 

лубиться в размышления о своих личных делах. По многим причинам, которых 

мы пока не можем разъяснить читателю, эти размышления были самого тяже- 

лого и печального свойства. 

Теперь мы должны перенестись мысленно в селение возле Ашби, или, ско- 

рее, в усадьбу, стоявшую в его окрестностях и принадлежавшую богатому 

еврею, у которого поселился на это время Исаак со своей дочерью и прис- 

лугой. Известно, что евреи оказывали широкое гостеприимство своим едино- 

верцам и, напротив, сухо и неохотно принимали тех, кого считали язычни- 

ками; впрочем, те и не заслуживали лучшего приема, так как сами притес- 

няли евреев. 

В небольшой, но роскошно убранной в восточном вкусе комнате Ревекка 

сидела на вышитых подушках, нагроможденных на низком помосте, устроенном 

у стен комнаты в замену стульев и скамеек. Она с тревогой и дочерней 

нежностью следила за движениями своего отца, который взволнованно шагал