на гроб Ательстана или выбирали из расставленных перед ними корзин цветы 

и плели венки. Девицы держали себя скромно, как полагалось на похоронах, 

но нельзя было сказать, что они горевали. Иные украдкой перешептывались 

или улыбались, что всякий раз вызывало нарекания со стороны пожилых дам. 

Можно было заметить, что некоторые из девиц гораздо больше думали о том, 

идет ли к ним траурный наряд, чем о печальной церемонии. Нужно соз- 

наться, что появление двух незнакомых рыцарей еще более усилило это 

настроение: девушки стали оглядываться, шептаться и подталкивать друг 

друга. Одна Ровена, слишком гордая, чтобы быть тщеславной, поклонилась 

своему избавителю с любезной грацией. Она была серьезна, но не печальна, 

и нельзя было решить, чем был вызван ее озабоченный вид - отсутствием 

известий о судьбе Айвенго или же кончиной ее родственника. 

Седрик, как мы уже не раз имели случай заметить, не отличался особой 

проницательностью, и уныние его питомицы казалось ему столь глубоким и 

естественным, что он счел приличным объяснить его гостям, шепнув им на 

ухо: "Она была нареченной невестой благородного Ательстана". Вряд ли это 

сообщение могло побудить Уилфреда особенно грустить о кончине ко- 

нингсбургского тана и сочувствовать тем, кто его оплакивал. 

Обойдя с гостями все покои замка, где происходили погребальные тор- 

жества, Седрик провел их в небольшую комнату, предназначенную, по его 

словам, для почетных гостей, которые были не так близко знакомы с покой- 

ным, а потому, быть может, не желали проводить все время с теми, для ко- 

го эта скорбь была особенно чувствительна. Сказав, что им немедленно бу- 

дет доставлено все, что они пожелают, он уже собрался уходить, но Черный 

Рыцарь удержал его за руку. 

- Позвольте вам напомнить, благородный тан, - сказал он, - что когда 

мы с вами в последний раз расставались, вы обещали за те услуги, которые 

мне удалось оказать вам, сделать мне подарок. 

- Все, что угодно, благородный рыцарь, - сказал Седрик, - но в такую 

печальную минуту... 

- Я и об этом подумал, - прервал его король, - но у меня мало време- 

ни. К тому же, мне кажется, что в тот час, когда мы опустим в могилу 

благородного Ательстана, было бы желательно похоронить вместе с его ос- 

танками некоторые предрассудки и несправедливые суждения... 

- Сэр Рыцарь Висячего Замка, - сказал Седрик, покраснев и, в свою 

очередь, прерывая гостя, - я надеюсь, что подарок, которого вы просите, 

касается только вашей собственной особы. Во все, что относится к чести 

моего дома, постороннему человеку не подобает вмешиваться. 

- Я и не желаю вмешиваться, - сказал король мягко, - во всяком слу- 

чае, до тех пор, пока вы не признаете, что я на это имею некоторое пра- 

во. До сих пор вы меня знали под именем Черного Рыцаря Висячего Замка. 

Знайте же, что я Ричард Плантагенет. 

- Ричард Анжуйский! - воскликнул Седрик, отступив в величайшем изум- 

лении. 

- Нет, благородный Седрик, я Ричард, король английский. Заветное мое 

желание заключается в том, чтобы все сыны Англии жили между собою в мире 

и согласии... Что же, почтенный тан, ты и не думаешь преклонить колено 

пред твоим государем? 

- Перед норманской кровью оно никогда не преклонялось, - сказал Сед- 

рик. 

- Тогда воздержись от присяги, - сказал король, - пока не убедишься, 

что я одинаково покровительствую и норманнам и саксам. 

- Государь, - отвечал Седрик, - я всегда отдавал справедливость твоей 

храбрости и достоинствам. Знаю также, на чем основаны твои права на ко- 

рону: ты потомок Матильды, а она была племянницей Эдгара Атлинга и до- 

черью шотландского короля Малькольма. Но Матильда, хоть и королевской 

саксонской крови, не была наследницей престола. 

- Я не буду спорить с тобой о моих правах, благородный тан, - сказал 

Ричард спокойно, - но попрошу тебя оглянуться вокруг и сказать, кого же 

ты теперь можешь выставить мне соперником. 

- И ты явился сюда только затем, чтобы сказать мне об этом? - сказал 

Седрик. - Пришел укорять меня в гибели моего племени, когда еще не засы- 

пана могила последнего отпрыска саксонских королей! - При этих словах 

лицо его омрачилось гневом. - Это смелый и опрометчивый шаг! 

- Нисколько, клянусь святым крестом! - возразил король. - Я поступил 

так в полной уверенности, что один храбрый человек может положиться на 

другого, ничего не опасаясь. 

- Ты хорошо сказал, государь, и я признаю, что ты король Англии и бу- 

дешь им впредь, невзирая на мое слабое сопротивление. Не смею прибегнуть 

к тому средству, которое могло бы этому помешать, хоть ты и ввел меня в 

сильное искушение. 

- А теперь вернемся к моей просьбе, - сказал король, - и я ее выскажу 

так же прямо и откровенно, как ты отказался признать во мне законного 

короля. Итак, на основании данного тобою слова и под страхом обвинения в 

вероломстве и клятвопреступлении прошу, чтобы ты простил доброго рыцаря 

Уилфреда Айвенго и снова даровал ему свою родительскую любовь. Согла- 

сись, что в этом примирении и я лично заинтересован, так как оно касает- 

ся счастья моего друга и должно прекратить распри среди моих верных под- 

данных. 

- Это Уилфред? - спросил Седрик, указывая на сына. 

- Отец, отец! - воскликнул Айвенго, бросаясь к его ногам. - Даруй мне 

твое прощение! 

- Дарую, сын мой, - сказал Седрик, поднимая его с пола. - Потомок 

Херварда знает, как держать свое слово, даже если оно дано норманну. Но 

ты должен носить одежду наших предков - чтобы не было в моем доме куцых 

плащей, пестрых шапок и перьев! Если хочешь быть сыном Седрика, то и 

держись как потомок саксонского рода. Ты, я вижу, хочешь что-то сказать, 

- продолжал он сурово, - и я заранее знаю, о чем будет речь. Знай, что 

леди Ровена два года будет ходить в трауре по своему нареченному. Все 

наши саксонские предки отказались бы от нас, если бы мы вздумали гово- 

рить о другом союзе, еще не успев опустить в могилу того, с кем она