- от Солсбери да от Бошана из графства Уорикшир, а потом еще с севера - 

от Малтона и Перси. Тем временем лорд-канцлер должен заручиться со- 

действием Лондона. Внезапное мое появление может подвергнуть меня таким 

опасностям, от которых не защитит меня и собственный добрый меч, даже в 

союзе с меткими стрелами отважного Робина, дубинкой брата Тука и охот- 

ничьим рогом моего мудрого Вамбы. 

Уилфред поклонился с покорным видом. Он знал, что было совершенно 

бесполезно бороться с духом удалого рыцарства, так часто вовлекавшим его 

государя в опасности, которых тот легко мог избежать; искать же их, что 

он делал, было совершенно непростительно в его положении. 

Поэтому юный рыцарь вздохнул и промолчал, а Ричард, очень довольный, 

что заставил его замолчать, хотя и чувствовал в душе справедливость его 

укоров, завел разговор с Робин Гудом. 

- А что, разбойничий король, - сказал Ричард, - не найдется ли у вас 

чего-нибудь перекусить твоему брату королю? Эти предатели заставили меня 

потрудиться, и я проголодался. 

- По правде сказать, - отвечал Робин Гуд, - а лгать вашему величеству 

я не стану, - наши съестные припасы состоят главным образом из... - Он 

замялся и, видимо, находился в затруднении. 

- Из дичи, вероятно? - весело подсказал Ричард. - Что же лучше такого 

кушанья? Притом, если королю не сидится дома и он сам своей дичи не 

стреляет, нечего ему шуметь, когда она попадает к нему в руки убитой. 

- Если ваше величество, - сказал Робин, - еще раз удостоите своим 

присутствием одно из сборных мест дружины Робина Гуда, в дичи недостатка 

не будет. Найдутся и кружка доброго эля и кубок довольно порядочного ви- 

на как приправа к еде. 

Разбойник пошел вперед, указывая дорогу, а веселый король последовал 

за ним, вероятно испытывая большее удовольствие от предстоящей трапезы с 

Робином Гудом и его лесными товарищами, чем от пышного пира за королевс- 

ким столом среди блестящей свиты. Ричард Львиное Сердце ничего так не 

любил, как заводить новые знакомства и пускаться в неожиданные приключе- 

ния; если при этом встречались серьезные опасности, для него было высшим 

наслаждением преодолевать их. Король, наделенный львиным сердцем, был 

образцом рыцаря, совершающего блестящие, но бесполезные подвиги, описы- 

ваемые в романах того времени; слава, добытая собственной доблестью, бы- 

ла для него гораздо дороже той, какую он мог бы приобрести мудростью и 

правильной политикой своего правления. Поэтому его царствование было по- 

добно полету стремительного и сверкающего метеора, который, проносясь по 

небу, распространяет ненужный и ослепительный свет, а затем исчезает, 

погружаясь в полную тьму. Его рыцарские подвиги послужили темой для бес- 

численных песен бардов и менестрелей, но он не совершил никаких плодот- 

ворных деяний из числа тех, о которых любят повествовать историки, ставя 

их в пример потомству. 

Зато теперь, в компании случайных спутников, Ричард чувствовал себя 

как нельзя лучше. Он был весел, благодушен и приветлив к людям любого 

звания и положения. 

В тени огромного дуба наскоро приготовлена была незатейливая трапеза 

для английского короля, окруженного людьми, нарушавшими законы его госу- 

дарства, но в эту минуту служившими ему телохранителями и придворной 

свитой. Когда пошла в ход бутыль с вином, грубые дети лесов быстро утра- 

тили всякую боязнь перед королем. Начались песни, шутки, хвастливые 

рассказы об удачных разбойничьих подвигах и успешных для них нарушениях 

законов; собутыльники увлекались, и ни один и не вспоминал, что все это 

говорится перед лицом законного властелина. Веселый монарх не более ос- 

тальных придавал значение своему высокому титулу, смеялся, шутил и опро- 

кидывал полные кубки. Однако врожденный здравый смысл Робина Гуда внушил 

ему желание поскорее покончить с этой пирушкой, пока ничто еще не нару- 

шило общего согласия, тем более что он видел, как начал хмуриться и вол- 

новаться Уилфред Айвенго. 

- Нам очень лестно, - сказал Робин вполголоса Уилфреду, - находиться 

в обществе нашего доблестного монарха, но я не хотел бы, чтобы он терял 

среди нас время, которое при данных обстоятельствах так дорого для госу- 

дарства. 

- Ты правильно рассудил, славный Робин Гуд, - сказал Уилфред так же 

тихо. - К тому же надо тебе знать, что шутить с королями, хотя бы под 

самую веселую руку, все равно что заигрывать со львенком, который каждую 

минуту может выпустить когти и показать клыки. 

- Этого-то я и боюсь, - сказал Робин Гуд. - У меня народ грубый и по 

природе и по занятиям, а король благодушен, но вспыльчив. Нельзя даже 

предвидеть, чем можно ему не угодить и как мои молодцы примут его гнев. 

Пора бы как-нибудь прекратить эту пирушку. 

- Так придумай, как это сделать, - сказал Айвенго, - потому что все 

мои намеки побуждают его только затягивать ее. 

- Значит, мне предстоит рисковать только что приобретенным прощением 

и милостью короля, - задумчиво произнес Робин Гуд. - Но, клянусь святым 

Христоформ, будь что будет. Я бы не стоил его милостей, если б не риско- 

вал потерять их для его же пользы... Эй, Скетлок, поди стань вон там, за 

кустами, и протруби мне норманский сигнал. Да проворнее у меня, иначе 

берегись! 

Скетлок повиновался распоряжению своего предводителя, и не прошло пя- 

ти минут, как пирующие были подняты со своих мест звуком его рожка. 

- Это сигнал Мальвуазена, - сказал Мельник, встрепенувшись и хватаясь 

за свой лук. 

Отшельник бросил бутыль и взялся за дубину. Вамба поперхнулся на ка- 

кой-то прибаутке и стал разыскивать свой меч и щит. Все остальные тоже 

взялись за оружие. 

Людям, ведущим жизнь, полную опасностей, нередко случается сразу пе- 

реходить от обеда к битве, а для Ричарда такой переход только усиливал 

удовольствие. Он крикнул, чтобы ему подали его шлем и те доспехи, кото- 

рые он было снял перед обедом, и пока Гурт помогал ему надеть их, он