ляну, и не было поблизости ни одного охотника, чтобы выследить и облюбо- 

вать стройного оленя, который величавой поступью расхаживал во главе 

своего стада. 

Разбойники собрались вокруг заветного дуба у Оленьего холма. Они про- 

вели ночь, подкрепляя свои силы после вчерашней осады: одни - вином, 

другие - сном, а многие слушали или сами рассказывали различные проис- 

шествия боя или же подсчитывали добычу, попавшую после победы в распоря- 

жение их начальника. 

Добыча эта была очень значительна. Несмотря на то, что многое сгорело 

во время пожара, бесстрашные молодцы все-таки награбили множество сереб- 

ряной посуды, дорогого оружия и великолепного платья. Однако никто из 

них не пытался самовольно присвоить себе хотя бы малейшую часть добычи, 

в ожидании дележа сваленной в общую кучу. 

Место сборища было у старого дуба. Но это было не то дерево, к кото- 

рому Локсли привел в первый раз Гурта и Вамбу. Этот дуб стоял среди лес- 

ной котловины, на расстоянии полумили от разрушенного замка Торкилстон. 

Локсли занял свое место - трон из дерна, воздвигнутый под сплетенными 

ветвями громадного дерева, а его лесные подданные столпились кругом. Он 

указал Черному Рыцарю место по правую руку от себя, а слева посадил Сед- 

рика. 

- Простите меня за мою смелость, благородные гости, - сказал он, - но 

в этих дебрях я повелитель: это мое царство, и мои отважные вассалы во- 

зымели бы низкое понятие о моем могуществе, если бы я вздумал в пределах 

своих владений уступить власть кому-нибудь другому... Но где же наш ка- 

пеллан? Куда девался куцый монах? Христианам прилично начать деловой 

день с утренней молитвы. 

Оказалось, что никто не видел причетника из Копменхерста. 

- Помилуй бог! - сказал вождь разбойников. - Надеюсь, что наш веселый 

монах опоздал потому, что чуточку пересидел, беседуя с флягою вина. Кто 

его видел после взятия замка? 

- Я, - отозвался Мельник. - Я видел, как он возился у дверей одного 

подвала и клялся всеми святыми, что отведает, какие у барона Фрон де Бе- 

фа водились гасконские вина. 

- Ну, - сказал Локсли, - пусть же святые, сколько их ни есть, охранят 

его от искушения там напиться. Как бы он не погиб под развалинами замка. 

Мельник, возьми с собой отряд людей и ступай туда, где ты его приметил в 

последний раз. Полейте водой изо рва накалившиеся камни. Я готов разоб- 

рать все развалины по камешку, только бы не лишиться моего куцего мона- 

ха. 

Несмотря на то, что каждому хотелось присутствовать при дележе добы- 

чи, охотников исполнить поручение предводителя нашлось очень много. Это 

показывало, насколько все были привязаны к своему духовному отцу. 

- А мы тем временем приступим к делу, - сказал Локсли. - Как только 

пройдет молва о нашем смелом деле, отряды де Браси, Мальвуазена и других 

союзников барона Фрон де Бефа пустятся нас разыскивать, и нам лучше пос- 

корее убраться из здешних мест... Благородный Седрик, - продолжал он, 

обращаясь к Саксу, - добыча разделена, как видишь, на две кучи: выбирай, 

что тебе понравится, для себя и для своих слуг, участников нашего общего 

сражения. 

- Добрый иомен, - сказал Седрик, - сердце мое подавлено печалью. Нет 

более благородного Ательстана Конингсбургского, последнего отпрыска бла- 

женного Эдуарда Исповедника. С ним погибли такие надежды, которым никог- 

да более не сбыться. Его кровь погасила такую искру, которую больше не 

раздуть человеческим дыханием. Мои слуги, за исключением немногих, сос- 

тоящих теперь при мне, только и ждут моего возвращения, чтобы перевезти 

его благородные останки к месту последнего успокоения. Леди Ровена поже- 

лала воротиться в Ротервуд, и необходимо проводить ее под охраной 

сильного отряда вооруженных слуг. Так что мне бы следовало еще раньше 

отбыть из этих мест. Но я ждал не добычи - нет, клянусь богом и святым 

Витольдом, ни я, ни кто-либо из моих людей не притронется к ней! Я ждал 

только возможности принести мою благодарность тебе и твоим храбрым това- 

рищам за сохранение нашей жизни и чести. 

- Как же так, - сказал Локсли, - мы сделали самое большее только по- 

ловину дела. Если тебе самому ничего не нужно, то возьми хоть что-нибудь 

для твоих соседей и сторонников. 

- Я достаточно богат, чтобы наградить их из своей казны, - отвечал 

Седрик. 

- А иные, - сказал Вамба, - были настолько умны, что сами себя награ- 

дили. Не с пустыми руками ушли. Не все ведь ходят в дурацких колпаках. 

- И хорошо сделали, - сказал Локсли. - Наши уставы обязательны только 

для нас самих. 

- А ты, мой бедняга, - сказал Седрик, обернувшись и обняв своего шу- 

та, - как мне наградить тебя, не побоявшегося предать свое тело оковам и 

смерти ради моего спасения? Все меня покинули, один бедный шут остался 

мне верен. 

Когда суровый тан произносил эти слова, в глазах у него стояли слезы 

- такого проявления чувства не могла вызвать даже смерть Ательстана; в 

беззаветной преданности шута было нечто такое, что взволновало Седрика 

гораздо глубже, чем печаль по убитому. 

- Что же это такое? - сказал шут, вырываясь из объятий своего хозяи- 

на. - Ты платишь за мои услуги соленой водой? Этак и шуту придется пла- 

кать за компанию. А как же он станет шутить? Слушай-ка, дядюшка, если, в 

самом деле, хочешь доставить мне удовольствие, прости, пожалуйста, моего 

приятеля Гурта за то, что он украл одну недельку службы у тебя и отдал 

ее твоему сыну. 

- Простить его! - воскликнул Седрик. - Не только прощаю, но и награжу 

его. Гурт, становись на колени! 

Свинопас мгновенно повиновался. 

- Ты больше не раб и не невольник, - промолвил Седрик, дотронувшись 

до него жезлом, - отныне ты свободный человек и волен проживать в горо- 

дах и вне городов, в лесах и в чистом поле. Дарую тебе участок земли в 

моем Уолбругемском владении, прими его от меня и моей семьи в пользу 

твою и твоей семьи отныне и навсегда, и пусть бог покарает всякого, кто