- Эх!.. Во всяком случае, если между ними и составлялся заговор, то могу тебя заверить, что теперь заговора у них уже больше нет. 

- Ax!.. - сказала с легким вздохом красавица-гречанка, задумавшись. - Я не знаю причин этого.., и даже боюсь узнать их, - Тем лучше!.. Я их не знаю и не имею никакой охоты узнавать. 

- Гладиаторы сговорились между собой и выступили бы, если бы римские патриции, враги существующих законов и Сената, взяли на себя командование над ними, - Но так как эти римские патриции, как бы подлы они ни были, не оказались настолько низкими, чтобы стать во главе гладиаторов.,. 

- Однако был такой момент... Довольно, нам больше незачем заниматься этим. Скажи мне, Метробий... 

- Сперва удовлетвори мое любопытство, - сказал актер, - откуда ты получила сведении о заговоре гладиаторов? 

- От одного грека.., моего соотечественника, тоже гладиатора... 

- Ты, Эвтибида, на земле более могущественна, чем Юпитер на небе. Одной ногой ты попираешь Олимп олигархор, другой - грязное болото черни... 

- Ах, я делаю все возможное, чтобы добиться... 

- Чтобы добиться чего?.. 

- Чтобы добиться власти! - воскликнула дрожащим голосом Эвтибида, вскочив на ноги, с лицом искаженным от гнева, с глазами, горящими зловещим блеском, и с выражением столь глубокой ненависти, смелости и неукротимой воли, которого никак нельзя было ожидать от этой изящной и грациозной девушки. - Да, чтобы добиться власти, стать богатой, могущественной, чтобы мне завидовали.., и, - прибавила она вполголоса, но с еще большей силой, - чтобы иметь возможность отомстить. 

Метробий, хотя он и привык ко всяким притворствам на сцене, с изумлением смотрел на искаженное лицо Эвтибиды, она, овладев собою и внезапно разразившись звонким смехом, воскликнула: 

- Не правда ли, я продекламировала бы роль Медеи, если и не так как Галерия Эмболария, то во всяком случае недурно. Ты окаменел, бедный Метробий, и хотя ты - старый, опытный комедиант, ты навсегда останешься на ролях женщин и мальчиков. 

И Эвтибида продолжала искренне смеяться, вызывая вновь изумление Метробия. 

- Чтобы добиться чего? - снова начала после некоторой паузы куртизанка: 

- Чтобы добиться чего, старый и глупый индюк? 

Спрашивая, она щелкнула его по носу и, не переставая смеяться, продолжала: 

- Чтобы стать такой же богатой, как Никополия, любовница Суллы, как Флора, старая куртизанка. Чтобы стать богатой, очень богатой, - понимаешь, старый дурак? - для того, чтобы я могла наслаждаться всеми радостями, всеми удовольствиями жизни, после которой, как учит божественный Эпикур, уже нет ничего. Ты понял, почему, я пускаю в ход все искусство и все средства обольщения, которыми меня одарила природа? Именно для того, чтобы стоять одной ногой на Олимпе, а другой на болоте и... 

- Но в грязи можно испачкаться... 

- А после можно и вымыться. Разве в Риме мало бань и душей? Разве нет ванны в этом моем доме? Но подумайте, о высшие боги, кто осмеливается читать трактат о морали?.. Человек, который провел всю жизнь в пучине самых грязных мерзостей, самых низких гнусностей? 

- Ну, перестанем рисовать такими живыми красками мой портрет: ты рискуешь сделать его очень похожим и заставить людей убегать прочь при виде такой грязной личности. Ведь я это сказал в шутку. Моя мораль у меня в пятках. Что ты хочешь, чтобы я с нею сделал? 

С этими словами Метробий приблизился к Эвтибиде и, взяв ее руку, стал целовать, говоря: 

- Когда же я получу награду от тебя? 

- Награду?.. Но за что ты хочешь получить ее, старый сатир? - сказала Эвтибида, отнимая руку и ударив Метробия по лицу. - А ты узнал, что замышляют гладиаторы? 

- Но, прекраснейшая моя Эвтибида, - возразил старик жалобным голосом, униженно следуя за гречанкой, которая не переставая ходила по комнате, - мог ли я открыть то, чего не существует?.. Мог ли я, моя нежная любовь, мог ли я?.. 

- Ну, хорошо, - сказала девушка, обернувшись и бросив на комедианта ласковый взгляд, сопровождаемый очаровательной улыбкой, - если ты хочешь заслужить мою благодарность и если ты хочешь, чтобы я доказала мою признательность... 

- Приказывай, приказывай, божественная... 

- Ты должен продолжать следить, так как я не уверена в том, что гладиаторы совсем оставили мысль о восстании. 

- Я буду следить в Кумах, съезжу в Капую... 

- И прежде всего, если хочешь открыть что-нибудь, ты должен следить за Спартаком. 

Когда Эвтибида произнесла это имя, щеки ее покрылись ярким румянцем. 

- О, что касается Спартака, то вот уже месяц, как я следую за ним по пятам, не только ради тебя, но также ради себя самого или, лучше сказать, ради Суллы. 

- Что?.. Как?.. Что ты оказал?.. - воскликнула вдруг оживившись и подбегая к Метробию, куртизанка. 

Метробий осмотрелся кругом, как бы опасаясь, что его услышат, и затем, приложив указательный палец правой руки к губам, сказал вполголоса: 

- Это мое подозрение.., моя тайна, и так как я могу ошибиться и вмешиваюсь в дела Суллы.., то я не скажу об этом ни одной живой душе, пока не подтвердятся мои предположения. 

На лице Эвтибиды, пока Метробий говорил, отражалось волнение, которое было ему непонятным. 

- Не правда ли, ты мне сейчас скажешь все, мой славный Метробий? - сказала она вдруг, взяв одной рукой руку комедианта, а другой лаская его лицо. - Разве ты можешь во мне сомневаться?.. Разве ты не знаешь ва опыте, как я серьезна и непохожа на других женщин?. Не говорил ли ты много раз сам, что я могла бы быть восьмым мудрецом Греции... Клянусь тебе Апполоном Кельдийским моим покровителем, что никто не узнает от меня того, что ты мне скажешь. Ну, говори! Скажи своей Эвтибиде, добрый Метробий, - моя благодарность к тебе будет безгранична,. 

Кокетничая и лаская старика, пуская в ход чарующие взгляды н самые нежные улыбки, она скоро подчинила его своей воле и добилась своего. 

- От тебя не отделаешься, видно, - сказал в конце концов Метробий, - пока не исполнишь твоего желания. Знай же, что я подозреваю - и имею на это немало оснований, - что Спартак влюблен в Валерию, а она - в него.