Михаил Шолохов. Они сражались за Родину (фрагмент)Книгу можно купить в : Biblion.Ru 63р.Оцените этот текст:Не читал10987654321СодержаниеFine HTMLPrinted versiontxt(Word,КПК)Lib.ru htmlМихаил Шолохов. Они сражались за Родину (фрагмент) 

--------------------------------------------------------:) 

Михаил Шолохов. "Они сражались за Родину" (Главы из романа) 

Книга: Михаил Шолохов. 

"Они сражались за Родину. Судьба человека. Слово о Родине" 

Издательство "Художественная литература", Москва, 1983 

OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 26 августа 2001 

--------------------------------------------------------:) 

Главы из романа 

Теме героического подвига советского народа в Великой Отечественной 

войне - одной из главных в творчестве выдающегося мастера литературы 

социалистического реализма Михаила Александровича Шолохова - посвящены главы 

из романа "Они сражались за Родину" (1943-1969), рассказ "Судьба человека" 

(1956-1957) и очерк "Слово о Родине" (1948), в которых автор стремится 

поведать миру суровую правду о том, какой огромной ценой оплатил советский 

народ право человечества на будущее. 

Издательство "Художественная литература", Москва, 1983 

Текст печатается по изданию: 

Михаил Шолохов. Избранное. Издательство "Известия", М., 1980 г. 

На синем, ослепительно синем небе - полыхающее огнем июльское солнце да 

редкие, раскиданные ветром, неправдоподобной белизны облака. На дороге - 

широкие следы танковых гусениц, четко отпечатанные в серой пыли и 

перечеркнутые следами автомашин. А по сторонам - словно вымершая от зноя 

степь: устало полегшие травы, тускло, безжизненно блистающие солончаки, 

голубое и трепетное марево над дальними курганами, и такое безмолвие вокруг, 

что издалека слышен посвист суслика и долго дрожит в горячем воздухе сухой 

шорох красных крылышек перелетающего кузнечика. 

Николай шел в первых рядах. На гребне высоты он оглянулся и одним 

взглядом охватил всех уцелевших после боя за хутор Сухой Ильмень. Сто 

семнадцать бойцов и командиров - остатки жестоко потрепанного в последних 

боях полка - шли сомкнутой колонной, устало переставляя ноги, глотая 

клубившуюся над дорогой горькую степную пыль. Так же, слегка прихрамывая, 

шагал по обочине дороги контуженный командир второго батальона капитан 

Сумсков, принявший на себя после смерти майора командование полком, так же 

покачивалось на широком плече сержанта Любченко древко завернутого в 

полинявший чехол полкового знамени, только перед отступлением добытого и 

привезенного в полк откуда-то из недр второго эшелона, и все так же, не 

отставая, шли в рядах легко раненные бойцы в грязных от пыли повязках. 

Было что-то величественное и трогательное в медленном движении 

разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными 

ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться 

и снова принять бой. 

Николай бегло оглядел знакомые, осунувшиеся и почерневшие лица. Сколько 

потерял полк за эти проклятые пять дней! Почувствовав, как дрогнули его 

растрескавшиеся от жары губы, Николай поспешно отвернулся. Внезапно 

подступившее короткое рыдание спазмой сдавило его горло, и он наклонил 

голову и надвинул на глаза раскаленную каску, чтобы товарищи не увидели его 

слез... "Развинтился я, совсем раскис... А все это жара и усталость делают", 

- думал он, с трудом передвигая натруженные, будто свинцом налитые ноги, изо 

всех сил стараясь не укорачивать шага. 

Теперь он шел не оглядываясь, тупо смотрел себе под ноги, но перед 

глазами его опять, как в навязчивом сне, вставали разрозненные и удивительно 

ярко запечатлевшиеся в памяти картины недавнего боя, положившего начало 

этому большому отступлению. Опять он видел и стремительно ползущую по склону 

горы, грохочущую лавину немецких танков, и окутанных пылью перебегающих 

автоматчиков, и черные всплески разрывов, и рассеянных по полю, по 

нескошенной пшенице, в беспорядке отходящих бойцов соседнего батальона... А 

потом - бой с мотопехотой противника, выход из полуокружения, губительный 

огонь с флангов, срезанные осколками подсолнухи, пулемет, зарывшийся 

рубчатым носом в неглубокую воронку, и убитый пулеметчик, откинутый взрывом, 

лежащий навзничь и весь усеянный золотистыми лепестками подсолнуха, 

причудливо и страшно окропленными кровью... 

Четыре раза немецкие бомбардировщики обрабатывали передний край на 

участке полка в тот день. Четыре танковые атаки противника были отбиты. 

"Хорошо дрались, а не устояли..." - с горечью подумал Николай, вспоминая. 

На минуту он закрыл глаза и снова увидел цветущие подсолнухи, между 

строгими рядами их стелющуюся по рыхлой земле повитель, убитого 

пулеметчика... Он стал несвязно думать о том, что подсолнух не пропололи, 

наверное, потому, что в колхозе не хватило рабочих рук; что во многих 

колхозах вот так же стоит сейчас ни разу не прополотый с весны, заросший 

сорняками подсолнух; и что пулеметчик был, как видно, настоящий парень - 

иначе почему же солдатская смерть смилостивилась, не изуродовала его, и он 

лежал, картинно раскинув руки, весь целенький и, словно звездным флагом, 

покрытый золотыми лепестками подсолнуха? А потом Николай подумал, что все 

это - чепуха, что много пришлось ему видеть настоящих парней, изорванных в 

клочья осколками снарядов, жестоко и мерзко обезображенных, и что с 

пулеметчиком это просто дело случая: тряхнуло взрывной волной - и посыпался 

вокруг, мягко слетел на убитого парня молодой подсолнуховый цвет, коснулся 

его лица, как последняя земная ласка. Может быть, это было красиво, но на 

войне внешняя красота выглядит кощунственно, оттого так надолго и запомнился 

ему этот пулеметчик в белесой, выгоревшей гимнастерке, раскидавший по