- Да я не женат, князь Михайла Семеныч, сударь! - ответил Никита. - Знать, сударь, ты обознался! 

- Чего врешь! Не ногаец - жену хоронить от людей. Намедни ты с ней из Предтеченской церкви... 

- Какая же она мне жена! Так, блудливая вдовка, сударь! - с поспешностью злобно ответил Никита. - Со всеми знается, ну... так и я не плоше других... 

- Брешешь! Гулящие к богу с таким усердием не прибегают. Видал я, как молится... 

Никита вскипел. "И княжич к ней, боярская кровь! Далась вам чужая доля... Всем надобна Машка!" - подумал он. 

- Умом она тронута, сударь! И в церковь-то шляется не к молитве: на отсеченную голову ходит глядеть. Мнится ей, будто в Предтече голову мужа казненного видит. Вот грех-то!.. 

- За что же ее мужа казнили? - настойчиво, с любопытством расспрашивал стольник. 

- Разин в Яицком городке ему голову ссек. Она и ума рехнулась: блудит, да плачет, да в церковь таскается, сердце терзает... Сказывает: "Блудом живу, а любви не знаю. А того полюблю, кто голову срубит Стеньке-злодею..." 

- А где та женка живет? - с еще большей настойчивостью допрашивал брат воеводы. 

- Да что ты, сударь! Срамно мне и молвить такой грех: безумка гулящая, пьяная баба на что тебе, князю? - воскликнул Никита, кляня себя за то, что сказал Прозоровскому слишком много. 

И князь Михайла вдруг засмеялся. 

Прозоровский не спрашивал больше Никиту, но дней через пять как-то вечером Никита услышал в корчме его голос. 

Никто из гостей старухи так не тревожил Никиту, как этот богатый князь. Молодой, в красивом доспехе, высокий и статный... 

Больше не было времени ждать. 

Никита сумел подарить своему сотнику, небольшому дворянину, сукна на кафтан и вскоре после того был назначен десятником. С того дня, как он приехал в Астрахань, у него лежали припрятанные разинские деньги, данные на дорогу атаманом. Никита решил, что теперь нечего уже думать о возвращении к Разину и не к чему тем деньгам пропадать. 

"Куплю домок да пойду Марью звать к себе в дом. Неужто не опостылело ей там, у бабки?" - подумал Никита. 

Никита пришел на кладбище, где вот уже больше года под камнем были надежно запрятаны его деньги, данные на дорогу Разиным, вытащил их, купил давно уже присмотренный домишко и побежал к стрельчихе, решившись позвать ее жить в свой дом, к себе навсегда... 

Старуха поставила пред ним вино и закуску. Никита мигнул ей к выходу, и старуха ушла. 

- Маша! - глухо позвал Никита. 

Вдова не откликнулась. 

- Маша! - настойчиво звал он. - Выйди ко мне, не страшись... 

- А чего мне тебя страшиться? - задорно спросила стрельчиха. - Хошь убить, так убей, мне жизнь не мила. Чего тебе надо? 

Маша вышла к нему злая, холодная, как в то утро, после ночи, проведенной на острове. 

- Зачем пришел? - спросила она, ознобив своим голосом. 

- Проведать пришел, - робко ответил стрелец. - Сядь со мной, выпей вина. 

- Что ж, налей. Мне вина отрекаться негоже. 

Никита ей налил вина. 

- Слышь, Марья, измаялась ты, и я с тобой муку примаю. Обоим нам горько. Покинь ты свою старуху, идем ко мне жить, - осмелился он. - Замуж иди за меня. 

- На что ты мне нужен? 

- Люблю я тебя. Сама знаешь: ночи не сплю, под окнами у тебя терзаюсь. Гляди, извелся как: кости одни да глаза остались. Помнишь сама - я дородный был!.. 

- Что мне твое дородство?.. 

- Полюби меня. 

- Тошно глядеть на тебя! Гадок ты мне. За что мне любить тебя? 

- За любовь мою! Ведь себя не жалел, в реку скакнул за тобой. Атаману изменщиком стал за тебя. Иссох, истомился, ведь видишь!.. 

- Не просила меня спасать из воды и от злодея тебя не держала! А ты языком не пори. Позвал, так вина наливай! Буду пить! Али жалко?.. 

- Да что ты, Маша! Да пей, сколько хошь!.. 

- И рад! Чаешь, напьюсь - и меня добьешься! Пес добьется, а ты никогда! - со злобой сказала она. - Что бабку услал, так мыслишь - и Машка твоя? Проста твоя хитрость! - Она постучала по столу пальцем. 

- Машенька, жить не могу без тебя. Люблю тебя, пропаду... - умолял Никита. 

- Не можешь жить, так издохни. Я тебя не держу. 

- Маша! - с мольбой воскликнул он. - Я за тебя казацкую долю покинул, в стрельцы предался. Я к тебе не забавы искать, я жениться хочу на тебе. Да и чем я других тебе хуже?!. 

- А тем хуже, что горе мое опакостил, - вдруг со слезами сказала она. - Я не своя была: мужа любимого истеряла. А ты ко мне блудом собачьим пришел, опоганил!.. Налей, еще буду пить!.. 

- Такое-то горе твое! - злобно воскликнул Никита. - Вино пьешь да путаешься со всеми... Кому старая кочерыжка вино подает, к тому и ты на закуску! Такое и горе!.. 

- Теперь-то все горе во злость изошло. А первое свято было. 

- Князем прельщаешься? Ныне я видел, что брат воеводский к тебе ходит... 

Она с нехорошей усмешкой сверкнула глазами. 

- Чего же не ходить: знать, сладка! Сама наблужу, сама рассужу! Кто мне хозяин!.. А брат воеводский - богат, и собой пригож, и злодея хочет сгубить! - Маша вся подалась к Никите и, перегнувшись к нему через стол, зашептала со страстью: - Сказывают, бояре и царь даровали злодею вору прощенье. Стрельцов казненных, наше вдовство-сиротство ему простили, а воеводский брат Мишенька, князь молодой, стольничек, сабельку выточил на него, пистолик призарядил, изготовил... Придет ворище назад - и смерть ему будет!.. Да как же мне, вдове, такого удалого князя не полюбить, коли он ни бояр, ни царя самого не страшится и голову Стеньке проклятому снимет?.. 

- Народ разорвет тебя вместе с князем, княжецкая подстилка! Народ-то Степан Тимофеича любит и чтит! - забываясь в хмелю и ревности, крикнул Никита. - Он за долю людскую идет, Степан-то! Вот что!.. А станет к тебе еще воеводский ублюдок шататься, - с угрозой закончил Никита, - так знай, что я ноги ему сломаю!.. Я тебе всех прощу, а Мишке твому... 

Никита не досказал, вскочил с места и выбежал из корчмы. 

Морская пустыня 

В непроглядной тьме прокуренной дымом землянки какой-то казак звонко хлопнул себя по щеке или по шее. 

- Черт их наслал не поймешь откуда, из пекла, что ли! - выбранился он под нос. - И воздуху ведь не чуешь, сидишь тут в дыму. А нет - доберутся!