увольнении его в запас. 

А норвежские моряки, зная, что у нас к чему, по своим 

каналам обратились и попросили наградить командира "К-420" 

капитана первого ранга Платонова за оказанную помощь. 

- А мы его уже наградили, - ответили наши официальные 

органы. 

- Награжден, награжден, - успокоили атташе. 

- Ну, тогда пришлите нам письменное подтверждение, что вы 

его наградили, а мы у него потом возьмем интервью, - не 

унимались норвежцы. 

Дело принимало международный оборот. Пришлось оставить его 

в рядах: влепили ему выговор и тут же наградили каким-то 

орденом. 

Норвежцы не успокоились до тех пор, пока и из своего 

правительства не выколотили для него еще и норвежский орден. 

Отдыхая после этого в Хосте и принимая первую в своей 

жизни сероводородную ванну, Платонов вдруг с удивлением приятно 

обнаружил, что его здоровьем интересуются: подошел мужик в 

халате, пощупал пульс и спросил о самочувствии. 

После ухода медперсонала Платонов встал, выбрался из 

ванны, надел на себя белый халат, висевший тут же на гвоздике, 

и в таком виде (халат до пола) с серьезной рожей обошел все 

кабины и у всех женщин проверил пульс и спросил о самочувствии. 

Тетки были удивлены и растроганы такой частой посещаемостью 

медперсонала. 

Жена командующего очнулась первой: где-то она уже видела 

этого гномика; а когда они встретились в столовой, то Платонова 

уже ничто не могло спасти от увольнения в запас. 

Без опозданий 

Жена от Сереги Кремова ушла тогда, когда обнаружила в нем 

склонность с алкоголизму. 

С этой минуты он напивался после службы каждый день. А 

чтоб на службу не опаздывать, он приходил в состоянии 

"насосавшись" в тот дом, где жил командир его боевой части 

Толик Толстых, поднимался на третий этаж и ложился перед дверью 

своего командира на половичок. Прямо в шинели, застегнутой на 

все пуговицы, и в шапке, натянутой на уши. 

Каждое утро командир боевой части капитан второго ранга 

незабвенный Толик Толстых выходил из дверей и спотыкался о 

своего подчиненного: тот принципиально спал на пороге, лежа на 

спине строго горизонтально. 

Толик спотыкался, обнаруживал Серегу и разражался речью 

следующего содержания: 

- Ах ты кукла бесхозная, муфлон драный, титька кислая, 

гниль подкильная! Ах ты!.. 

Потом Толик Толстых очень долго желал Сереге, чтоб его 

схватило, скрутило и чтоб так трахнуло, так трахнуло обо 

что-нибудь краеугольное, чтоб он, Толик, сразу же отмучился. 

Заканчивал он всегда так: 

- Ну ничего, ничего! Я тебе сейчас клизму сделаю. 

Профилактическую. Ведро глицерина с патефонными иголками. Ты у 

меня послужишь... Отечеству!.. 

Потом он всегда поднимал Серегу, взваливал его на плечо и 

тащил на лодку. 

Так что за десять лет их совместного проживания Серега так 

ни разу на службу и не опоздал. 

Служба 

Чем занимается помощник оперативного бригады ОВРа 

Кронштадского водного района, если он уже два года как 

лейтенант, в меру нагл и зовут его Шура Бурденко? Конечно же, 

он занимается службой. 

У Шуры рожа нахальная и любую фразу он начинает так: "Вот 

когда мы управляли тральщиком..."; а если требуется на 

ком-нибудь окончательно поставить точку, то следует: "Ну-ка, 

перестрой-ка мне строй уступа вправо в строй обратного клина". 

По телефону он представляется: "Оперативный!" А где при этом 

сам оперативный? При Шуре, который, стоя помощником, по 

молодости не спит вообще, оперативному дежурному делать нечего. 

Он либо смотрит телевизор, либо "харю давит", либо жрет, либо 

гадит с упоением. 

Всем в этом мире правит помощник. Все на нем. Тайн в 

службе для Шуры не существует. Семена романтики в душе его уже 

взошли чирьяками, а зад с определенных пор стремительно 

обрастает ракушками. 

Звонок. Звонит оперативный базы. Шура берет трубку и 

представляется: 

- Оперативный! 

- Так! Какой у вас дежурный тральщик? 

- МТ-785. . - А поменьше есть? 

- Есть, рейдовый, "Корунд". 

- Значит так, со стенда кабельного размагничивания буй 

сорвало, отнесло его к Кроншлоту и бьет о стенку. Разбудил 

полгорода. Пошлите туда это корыто, пусть его назад отволокут. 

- Тык, товарищ капитан второго ранга, двадцать два часа 

уже, они там пьяные наверняка, может, утром? 

- Что?! С кем я разговариваю? Что такое?! Кто пьяный? Вы 

пьяный? 

- Никак нет! 

- Тогда в чем дело?! Вы получили приказание? Что за 

идиотизм? 

- Есть! 

- Что "есть"?! 

- Есть, послать корыто оттащить буй. 

- И доложите потом. 

- Есть. 

- И приведите себя в порядок! 

- Есть. 

- Все. 

- Есть. 

Коз-зел! Шура устало поправил очки и аккуратно опустил на 

место трубку. Наберут на флот козлов трахомных! Этот 

оперативный - связист, а связисты - они вообще святые. "Они 

приказа-али", а ты бегай, как меченый зайчик. Невтерпеж им, 

видите ли! Шура взялся за трубку телефона: 

- "Корунд", едрена вошь! 

- Есть. 

- Кто "есть", бугель вам на все рыло?! 

- Мичман Орлов! 

- Представляться надо, моченая тетя, пьян небось?! 

- Никак нет! В рабочем состоянии. 

- Знаем мы ваши "состояния". Значит так, Орлуха, заводи 

свой керогаз и струячь к Кроншлоту. Там буй сорвало со стенда 

кабельного размагничивания. Прибило его к стенке и мочалит его 

об нее. Со страшной силой. Уши у населения вянут. За ноздрю его 

и назад к маме! Понял? 

- Так точно! 

- Давай, пошел. Ноги в руки и доложите потом. 

- Есть! Конечно, Орлуха был в "рабочем состоянии", то бишь 

- пьян в сиську. Иначе он бы ничего не перепутал. К Кроншлоту 

он так и не дошел. Он увидел по 

дороге какой-то беспризорный, как ему померещилось, буй 

("этот, что ли?"), заарканил его и начал корчевать.