розовой, пришел в себя и заорал на пирсе: 

- Ме-ня-яяя!!! Как ссс-ра-но-го ко-тааа!!! Этот пидор 

македонский! Этот перестройщик ушастый! ГАНДОН ШТОПАНЫЙ!!! 

И-я-я-я! Дни и ночи-ии! Напролет... как проститутка-ааа! В 

одной и той же позе-еее! ...Не ме-ня-я бе-ль-яя! Насиловали все 

кому не лень! Брали за уши и... Я не спал... не жрал... У меня 

кожа на роже стала, как на жжжжо-пе у кррроко-дила! Откуда он 

взялся на мою лысую голову?! Откуда?! Где нашли это чудо 

природы?! Где он был, когда я автономил? Где?! Я ВАМ ЧТО!!! 

После этого два дня было тихо. Потом от нас зама убрали. 

Черный песец 

Есть такой на флоте зверь - "черный песец", и водится он в 

удивительных количествах. Появляется он всегда внезапно, и 

тогда говорят: "Это "черный песец" - военно-морской зверь". 

...Первый час ночи; лодка только с контрольного выхода, 

еще не успели как следует приткнуться, привязаться, принять 

концы питания с берега, а уже звонками всех вызвали на пирс, 

построили и объявили, что завтра, а вернее, уже сегодня, в 

десять утра, на корабль прибывает не просто так, а 

вице-президент Академии наук СССР вместе с командующим, а 

посему - прибытие личного состава на корабль в пять утра, 

большая приборка до девяти часов, а затем на корабле должны 

остаться: вахта, командиры отсеков и боевых частей, для 

предъявления. В общем, смотрины, и поэтому кто-то сразу 

отправился домой к женам, кто-то остался на вахте и на выводе 

нашей главной энергетической установки, а кто-то, с тоски, лег 

в каюте в коечку и тут же... кто сказал "подох"? - тут же 

уснул, чтоб далеко не ходить. 

К девяти утра сделали приборку, и корабль обезлюдел; в 

центральном в кресле уселся командир, рядом - механик, комдив 

три, и остальные-прочие из табеля комплектации центрального 

поста; весь этот человеческий материал разместился по-штатному 

и предался ожиданию. Волнение, поначалу способствующее 

оживлению рецепторов кожи, потихоньку улеглось, состояние 

устоялось, и сознание из сплошного сделалось проблесковым. 

Вице-президента не было ни в десять, ни в одиннадцать, 

где-то в полдвенадцатого обстановку оживил вызов "каштана", 

резкий, как зубная боль, - все подскочили. Матрос Аллахвердиев 

Тимуртаз запросил "добро" на продувание гальюна третьего 

отсека. 

- Комдив три! - сказал командир с раздражением. 

- Есть! 

- Уймите свой личный состав, уймите, ведь до инфаркта 

доведут! 

- Есть! 

- И научите их обращаться с "каштаном"! Это боевая 

трансляция. Научите, проинструктируйте, наконец, а то ведь 

утопят когда-нибудь нас, запросят вот так "добро" и утопят! 

- Есть! 

Трюмный Аллахвердиев Тимуртаз был в свое время послан на 

корабль самим небом. Проинструктировали его не только по поводу 

обращения с "каштаном", но и по поводу продувания гальюна. 

Происходило это так: 

- Эй, там внизу, "баш уста", ты где там? 

- Я здэс, таш мычман! 

- Ты знаешь, где там чего открывать-то, ходячее 

недоразумение? 

- Так точно! 

- Смотри мне, сын великого народа, бортовые клапана не 

забудь открыть! Да, и крышку унитаза прижми, а то там заходка 

не пашет, так обделаешься - до ДМБ не отмоешься, мама не 

узнает! 

- Ест... 

- А ну, докладывай, каким давлением давить будешь? 

- Э-э.. все нормально будет. 

- Я те дам "все нормально", знаем мы: смотри, если будет, 

как в прошлый раз, обрез из тебя сделаю. 

- Ест... Бортовые клапана Тимуртаз перепутал: он открыл, 

конечно, но не те. Потом он тщательно закрыл крышку унитаза, 

встал на нее сверху и вдул в баллон гальюна сорок пять кило 

вместо двух: он подумал, что так быстрее будет. Поскольку 

"идти" баллону гальюна было некуда, а Тимуртаз все давил и 

давил, то баллон потужился:- потужился, а потом труба по шву 

лопнула и содержимое баллона гальюна - двести килограммов 

смешных какашек --- принялись сифонить в отсек, по дороге под 

давлением превращаясь в едучий туман. Наконец баллон облегченно 

вздохнул. Туман лениво затопил трюм. Тимуртаз, наблюдая по 

манометрам за процессом, решил, наконец, что все у него из 

баллона вышло, перекрыл воздух, спрыгнул с крышки унитаза и 

отправился в трюм, чтоб перекрыть бортовые клапана. При 

подходе к люку, ведущему в трюм, Тимуртаз что-то почувствовал, 

он подбежал к отверстию, встал на четвереньки, свесил туда 

голову и сказал только: "Вай, Аллах!" 

Прошло минут двадцать, за это время в центральном успели 

забыть напрочь, что у них когда-то продували гальюн. Туман, 

заполнив трюм по самые закоулки, заполнил затем нижнюю палубу 

и, нерешительно постояв перед трапом, задумчиво полез на 

среднюю, расположенную непосредственно под центральным постом. 

Центральный пребывал в святом неведении: 

- Что у нас с вентиляцией, дежурный? 

- Отключена, товарищ командир. 

- Включите, тянет откуда-то... 

Дежурный послал кого-то. Прошло минут пять. 

- Чем это у нас пованивает? - думал вслух командир. - 

Комдив три! 

- Есть! 

- Пошлите кого-нибудь разобраться. 

Старшина команды трюмных нырнул из центрального головой 

вниз и пропал. Прошла минута - никаких докладов. 

- Комдив три! 

- Есть! 

- В чем дело?! Что происходит?! 

- Есть, товарищ командир! 

- Что "есть"? Разберитесь сначала! 

Комдив три прямо с трапа ведущего вниз исчез и... тишина! 

Командир ворочался в кресле. Прошла еще минута. 

- Черти что! - возмущался командир. - Черти что! 

Туман остановился перед трапом в центральный и 

заволновался. В нем что-то происходило. Видно, правда, ничего 

не было, но жизнь чувствовалась. 

- Черт знает что! - возмущался командир. - Воняет чем-то. 

Почти дерьмом несет, и никого не найдешь! - командир даже встал