и все время думаю, что тут чье-то недоразумение. 

Конечно, есть отдельные неразумные, потерявшие терпение и 

кое-что из морали подводники, которые пытаются назвать 

плавтюрьмой наши славные подводные корабли за то, что они стоят 

в дежурстве по полгода, а дома бывают только раз в месяц, 

пешком и после 23 часов, но я считаю, что это неправильно. Я 

считаю, что Родина о них заботится и что эта забота выражается 

так часто, так часто, что не увидеть ее может только слепой. 

Но вернемся к кораблю. 

Это просто чудо какое-то! Я тут же, как только мы его 

получили, спустился вниз и прошелся с носа в корму. Слов нет. 

Просто чудо. Неужели все это сразу плавает? Неужели оно 

погружается и всплывает больше, чем полтора раза? - Да, 

представьте себе! - А по-моему, оно должно утонуть тут же, 

прямо у пирса, 

вместе с нашей профессиональной подготовкой! - Нет, 

представьте себе. - Это грандиозно!.. 

Открываешь французский прибор и - япона мама: одна плата 

из Японии, другая - из Швеции, третья - ФРГ, четвертая - США, 

пятая - Франция, весь мир на ладони... 

Открываешь наш прибор, а там - Узбекистан, Киргизстан, 

Ленкорань, Ленинакан, Уфа, Ухта, Кзыл-Орда! Весь Союз с тобой. 

И Господь тоже. Иди в море. Родимый. 

И идут. И плавают. Годами. На чем они плавают? - Они 

плавают на сплаве. Высокого мастерства и высокой идейности. 

И вдруг одна утонула, потом - вторая и сразу третья... 

Ай-яй-яй! Как же так?! Неужели?! Вот это да! А мы и не ожидали. 

- А вот вы ожидали? - Нет, мы тоже не ожидали. - А вы? - Мы не 

ожидали, потому что у них пройден весь курс боевой и 

политической подготовки. - А-а-а... ну, тогда шапки долой... 

Шапки долой - венки по воде; звучит траурная музыка... 

Прозвучала - хватит, а теперь остальных выгнать в море, 

чтоб покрыть недостачу. 

- А знаете, у оставшихся в живых мы интересовались, и они 

все как один хотят служить на подводных лодках... 

- Это грандиозно! 

Флот,- флот... 

Что такое флот? - Флот - это люди. - -А еще что? - Флот - 

это "железо". - А еще? - Флот - это люди, вросшие в "железо". 

- Что бы им такое пожелать? 

- Пожелайте им здравствовать... 

Автономка 

Автономка - как женщина: если она у тебя первая, то 

запомнится надолго. 

Отдых перед автономкой ворован, как кусок хлеба со стола - 

помоечным пасюком. Погрузки, проверки, ракеты, торпеды... 

- Кровь из носа, товарищи, это нужно сделать! Кровь из 

носа... И кровь идет из носа... 

Перед автономкой бывает контрольный выход для проверки 

готовности. Лодку выгоняют в море, и она десять суток ходит там 

туда-сюда, а внутри у нее сидят люди, преимущественно по 

тревоге. И тревоги через каждые два часа, и часто бывает, что 

одна тревога целуется с другой... 

Там я научился спать стоя. Стоишь, стоя и спишь. 

Просыпаешься тогда, когда грудью падаешь в прибор, а под 

глазами такие синяки вырастают, будто в глаза пустой стакан 

ввинчивали. После этого так хочется в море, просто не описать. 

Без удержу хочется... 

Только пришли, и опять - разгрузки, выгрузки, погрузки... 

- Большой сбор! Построение на пирсе... 

- Внимание, товарищи! Экипаж будет отпущен только тогда, 

когда на пирсе не останется ни одной коробки!!! 

Будет отпущен, бу-дет, кто же спорит. А за сутки до отхода 

всех посадят на корабль, а на корне пирса выставят вооруженного 

вахтенного, чтоб никто не сбежал, а то ведь черт их знает, 

шалопаи, прости Господи... 

Отметим коротко! 

Отметим коротко, лирически отступив, что в те времена флот 

пил, и пил он спирт, и пил он его неторопливо и помногу. Это 

сейчас всем запретили, а тогда - о-го-го... 

В общем, были отдельные личности, которые, несмотря на 

сторожей и проделанную работу, ускользали с корабля в ночь 

перед самым отходом, и потом за ними гонялись по всему поселку. 

Обессилев, они сдавались, их сажали на детские саночки и 

привозили на пирс. По дороге они засыпали, и их грузили на 

корабль на талях. Приходили они в себя на третьи сутки вдали от 

родных берегов. 

Но были и такие, которых не находили, и тогда в последний 

момент брали кого попало прямо из патруля.. Так взяли одного 

молодого лейтенанта, и его жена потом его искала, но искала она 

не там, где надо искать, поэтому она искала его несколько дней. 

Ах, море, море... 

Вышли в море и пошли, отошли подальше, встрепенулись и 

взялись за изучение материальной части. 

Только наши подводники могут выйти в море, отойти 

подальше, а потом начать изучать то, на чем они вышли в море: 

всем выдаются зачетные листы, и все одновременно начинают учить 

устройство корабля - ходят по отсекам, как в Лувре, и ищут 

клапана. Лодка плывет, а они учат. А что делать? 

Матчасть на нашем родном флоте можно изучить только вдали 

от Родины. Вблизи Родина тебе просто не даст ее изучить. 

Родина, она вблизи что-нибудь да придумает: снег придумает, 

астрономическое число нарядов или рытье канав. 

Если лодка утонет, то тут Родина поделится на две большие 

части: та часть, которая придумала снег, наряды и канаву, будет 

молчать, а та, другая часть Родины - та срочно пододвинется 

поближе и спросит у оставшихся в живых со всей строгостью. 

И это навсегда. Это не изменить. Некоторые пытались, но 

это навсегда. 

Да и мы уже привыкли так учиться своему военному делу. Мы 

до того привыкли, что, разреши нам на берегу не рыть, а учить, 

мы сядем и будем сидеть, уставясь в точку, отсылая всех к 

матери Ядвиге; будем сидеть и ждать выхода в море, чтоб там 

приступить однозначно. 

Когда мы вышли в море, я тоже получил зачетный лист по 

устройству корабля и тоже учил до тех пор, пока с глаз моих не 

спала пелена и пока все эти трубы, свитые в узлы, не стали мне