при попутном ветре; блистательные рыбки-дракончики, которых природа одела 

в охру и лазурь, в золото и серебро; гурами с волокнистыми плавниками; из 

семейства бычковых упомянут рявец, вечно испачканный в тине и при трении 

костей жаберной крышечки о другую издающий шум; тригла, род барвены, 

печень которой считается ядовитой; каменный окунь с подвижными веками 

глазниц; наконец, брызгуны, с длинным трубчатым рылом, настоящие океанские 

мухоловки, вооруженные ружьями, о которых не мечтали ни Шаспо, ни 

Ремингтон: из них убивают насекомых одной каплей воды! 

Из рыб, относящихся по классификации Ласапеда к восемьдесят девятому 

роду отряда костистых, отличительным признаком которых является наличие 

жаберной крышки и перепонки, я заметил скорпену с чудовищной формы головой 

и сильно развитой колючей частью спинного плавника; у некоторых 

представителей этой группы в зависимости от рода, к которому они 

принадлежат, область туловища и хвоста покрыта чешуями, у других же 

остается довольно широкое незащищенное пространство. Ко вторым относятся 

бугорчатка двуперая длиною в три-четыре дециметра, с желтыми полосами на 

туловище и головой самого фантастического вида. Что касается первого рода, 

он представлен многими образцами фантастической рыбы, справедливо 

названной "морской жабой", большеголовой рыбы с коротким мозолистым 

туловищем; от множества тупых шипов, усеявших тело, образовались вздутия и 

глубокие впадины; некоторые виды этих рыб снабжены иглами на задней части 

головы. Уколы их опасны. Вид этих рыб ужасен и внушает отвращение. 

С 21 по 23 января "Наутилус" шел со скоростью двести пятьдесят лье в 

сутки; иначе говоря, он делал пятьсот сорок миль в двадцать четыре часа, 

или двадцать две мили в час. Нам довелось наблюдать лишь за теми рыбами, 

которые следовали за нами в полосе света, отбрасываемого прожектором 

"Наутилуса". Но при быстроте хода нашего судна ряды нашего эскорта 

постепенно редели, и лишь немногие рыбы соревновались еще некоторое время 

в быстроте бега с "Наутилусом". 

Утром 24 января, под 12ь15' южной широты и 94ь33' долготы, мы увидели 

остров Килинг, кораллового происхождения, сплошь покрытый великолепными 

кокосовыми пальмами. В свое время его посетили Дарвин и капитан Фиц-Рой. 

"Наутилус" прошел на близком расстоянии от берегов этого необитаемого 

острова. Драги выловили множество образцов разного рода полипов и 

иглокожих, а также любопытных раковин моллюсков. Несколько драгоценных 

экземпляров раковин дельфинок пополнили сокровищницу капитана Немо, к 

которой я присоединил одного представителя звездчатых кораллов, часто 

поселяющихся на раковинах двустворчатых моллюсков. 

Вскоре остров Килинг скрылся за горизонтом, и мы направили свой путь на 

северо-запад к южной оконечности Индийского полуострова. 

- Цивилизованные страны! - сказал мне в тот день Нед Ленд. - Это будет 

получше островов Папуа, где больше дикарей, чем диких коз! В Индии, 

господин профессор, есть шоссейные и железные дороги, города английские, 

французские и индусские. Тут на каждом шагу встретишь земляка! А что, не 

пора ли нам распрощаться с капитаном Немо? 

- Нет, Нед, нет! - отвечал я весьма решительно. - Пусть будет что 

будет, как говорите вы, моряки. "Наутилус" держит курс на континенты. 

Приближается к европейским берегам. Пусть он доставит нас туда. А вот, 

когда мы войдем в европейские моря, тогда посмотрим, что подскажет нам 

благоразумие. Впрочем, я не думаю, чтобы капитан Немо позволил нам 

охотиться на Малабарских и Коромандельских берегах, как в лесах Новой 

Гвинеи. 

- Ну, что ж, сударь! Придется обойтись без его позволенья? 

Я не ответил канадцу. Я не хотел затевать спора. В глубине души я решил 

испытать все превратности судьбы, бросившей меня на борт "Наутилуса". 

Пройдя остров Килинга, мы замедлили ход. Но направление судна все время 

менялось. Мы часто погружались на большие глубины. Несколько раз 

приходилось пускать в ход наклонные плоскости, которые посредством 

внутренних рычагов могли ложиться наискось от ватерлинии. Это давало 

возможность опускаться на два и три километра под уровень моря, но ни разу 

не удалось установить предельной глубины вод Индийского океана, где зонды 

длиною в тринадцать тысяч метров не достигали дна [по современным данным 

глубина Индийского океана нигде не превышает 6000 м, за исключением 

впадины Зунда к югу от о.Суматры, имеющей наибольшую глубину 7455 м]. Что 

касается температуры глубинных водных слоев, термометр неизменно показывал 

четыре градуса выше нуля. Я, кстати, заметил, что температура 

поверхностных слоев воды всегда ниже в прибрежных районах, чем в открытом 

море. 

Двадцать пятого января океан был совершенно пустынен, и "Наутилус" весь 

день шел по поверхности вод, рассекая волны своим могучим винтом, из-под 

которого взлетали в высоту целые каскады брызг. Как же было не принять его 

за гигантского кита? Я провел на палубе три четверти дня. Я глядел на 

море. Пустынен был горизонт. Но около четырех часов вечера показался 

пароход, который шел к западу от нас. Его рангоут короткое время 

вырисовывался на горизонте, но с парохода не могли заметить "Наутилуса", 

едва выступавшего из воды. Я подумал, что этот пароход принадлежит 

пароходному обществу "Пенинсулар энд Ориентл Компани", обслуживающему 

линию Цейлон - Сидней, с заходом в Мельбурн и на мыс короля Георга. 

В пять часов вечера, перед наступлением коротких тропических сумерек, 

мы с Конселем наблюдали очаровавшее нас зрелище. 

Существует прелестное животное, встреча с которым, по мнению древних, 

предвещает счастье. Аристотель, Афиней, Плиний и Аппиан изучали его вкусы 

и наклонности и ради его описания истощили весь поэтический арсенал Греции 

и Рима. Они дали ему имя Nautilus и Pompylius. Но современная наука не