морей! 

Настала половина десятого. Зажмурив глаза, я сдавливал голову руками, 

чтобы не дать ей лопнуть. Мне не хотелось думать. Еще полчаса ожидания! 

Полчаса такого кошмара, что можно сойти с ума! 

И в это время я услыхал смутные звуки аккордов на органе, печальную 

гармонию вроде заунывной песни, истинный плач души, готовой порвать земные 

связи. Я слушал всем существом своим, едва дыша и отдаваясь целиком тому 

же музыкальному восторгу, какой, бывало, увлекал и капитана Немо в 

нездешний мир. 

Но вдруг я ужаснулся одной мысли. Капитан Немо вышел из своей каюты. Он 

был в салоне, а мне, чтобы бежать, надо пройти через салон. И там я 

встречусь с ним в последний раз, он меня увидит, а может быть, заговорит! 

Он может уничтожить меня одним жестом, приковать к борту одним словом! 

Сейчас пробьет десять часов. Настало время выходить из каюты и 

присоединиться к моим друзьям. Не могло быть колебаний, хотя бы капитан 

Немо стоял передо мной. Я отворил дверь очень осторожно, и все-таки мне 

показалось, что она вращается на петлях с ужасным скрипом. Возможно, этот 

скрип был лишь игрой моего воображения! 

Я начал двигаться ползком по темным проходам "Наутилуса", все время 

останавливаясь, чтобы сдержать сердцебиение. Я добрался до угловой двери 

салона и тихонько приотворил ее. Полный мрак царил в салоне. Слабо звучали 

органные аккорды. Капитан Немо сидел у органа. Он не видал меня. Мне 

кажется, он не заметил бы меня даже при полном свете, настолько он весь 

ушел в свое восторженное состояние. 

Я пополз по мягкому ковру, стараясь ни на что не натыкаться, - малейший 

шум мог меня выдать. Понадобилось пять минут, чтобы добраться до главной 

двери, ведущей в библиотеку. Я уже собрался отворить ее, как вдруг 

глубокий вздох капитана Немо приковал меня на месте. Я понял, что он 

вставал. Мне даже удалось, хотя и смутно, разглядеть его, поскольку тонкий 

луч света из освещенной библиотеки проникал в салон. Капитан шел по 

направлению ко мне, молча, скрестив на груди руки, как-то скользя, а не 

шагая, точно призрак. Его стесненная грудь вздымалась от рыданий. И мне 

послышались его слова, последние, дошедшие до моего слуха: 

- Боже всемогущий! Довольно! Довольно! 

Что это? Голос совести, крик души этого человека? 

В полном смятении я проскочил библиотеку, взобрался по центральному 

трапу и по верхнему проходу добрался до лодки. Я проник в нее сквозь 

отверстие, уже впустившее туда моих товарищей. 

- Едем! Едем! - крикнул я. 

- Сейчас! - ответил канадец. 

Сначала мы закрыли отверстие, проделанное в стальной обшивке 

"Наутилуса", и закрепили его гайками при помощи английского ключа, которым 

запасся Нед Ленд. Таким же образом закрыли и отверстие для лодки, а затем 

канадец стал отвинчивать гайки, еле соединявшие нас с "Наутилусом". 

Вдруг внутри послышался какой-то шум, чьи-то голоса быстро, коротко 

перекликались. Что там случилось? Неужели они заметили наш побег? Я 

почувствовал, как Нед Ленд дал мне в руки кинжал. 

- Да, - прошептал я, - мы сумеем умереть! 

Канадец приостановил свою работу. В это время до меня донеслось одно 

слово, повторенное раз двадцать, - слово страшное, и благодаря ему мне 

сразу стала ясной причина волнения, охватившего весь "Наутилус". Его 

экипажу было не до нас! 

- Мальстрим! Мальстрим! - крикнул я. 

Мальстрим! Могло ли в нашем и без того ужасном положении раздаться 

слово более ужасное, чем это? Значит, мы очутились в самых опасных водах 

Норвежского побережья. Неужели в эту пучину затянуло "Наутилус", и как раз 

в то время, когда наша лодка была уже готова отделиться от его железных 

стен? Давно известно, что здесь морские воды, зажатые в часы прилива между 

Лофотенами и островами Феро, превращаются в стремнину неодолимой силы. В 

ней образуется водоворот, из которого еще никогда ни один корабль не мог 

спастись. Со всех точек горизонта неслись чудовищные волны. Они-то и 

образуют эту бездну, справедливо названную "пуп Атлантического океана" - 

водоворот такой мощи, что втягивал в себя все плывущее на расстоянии 

пятнадцати километров. Его бездна засасывала не только корабли, но и китов 

и белых медведей полярных стран. 

В этой бездне и оказался "Наутилус", попав туда невольно, а может быть, 

и волей капитана Немо. "Наутилус" кружился по спирали, радиус которой 

становился все короче. Само собою разумеется, что и наша лодка, еле 

прикрепленная к "Наутилусу", носилась с головокружительною быстротой. Я 

это чувствовал, испытывая такое же болезненное состояние, какое наступает 

после долгого вращения на одном месте. Нас обуял предельный ужас, кровь 

застывала в жилах, нервная реакция исчезла, все тело покрылось холодным 

потом, как при агонии! А какой шум стоял вокруг утлой нашей лодки! Какой 

рев, разносимый эхом на много миль! Какой грохот волн, разбивающихся об 

острые вершины подводных скал - там, где дробятся самые твердые тела, где 

бревна перемалываются и превращаются в мочало! 

Какое положение! Нас трепало во все стороны! "Наутилус" боролся, как 

человеческое существо. Стальные мускулы его трещали. Временами он 

вздымался кверху, а вместе с ним и мы! 

- Надо держаться и завинтить гайки! - сказал Нед. - Пока мы прикреплены 

к "Наутилусу", мы можем еще спастись!.. 

Не успел он договорить, как раздался треск; гайки отлетели, лодку 

вырвало из углубления и швырнуло, как камень из пращи, в водоворот! 

Голова моя ударилась о железный каркас лодки с такой силой, что я 

потерял сознание. 

23. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

Вот и конец моему путешествию. Что произошло той ночью, каким образом 

выскочила наша лодка из страшного водоворота, как Нед Ленд, я и Консель 

спаслись из этой бездны? Я не могу сказать. Но когда вернулось ко мне 

сознание, я уже лежал в хижине у рыбака с Лофотенских островов. Оба мои