Однажды при встрече с Кочетковым Валя Довгер передала очередное донесение отца: фашисты собираются вывезти все оборудование механических мастерских из села Виры Клесовского района. 

Мастерские эти считались одним из крупных предприятий в области. В них ремонтировались паровозы, тягачи, тракторы, автомашины. При мастерских была своя электростанция. Отдельная железнодорожная ветка связывала их со станцией Клесово. 

Рассказав о намерении немцев, Валя предложила взорвать мастерские и железнодорожный мост между ними и Клесовом. То ли отец велел ей передать это Кочеткову, то ли сама она надумала, во всяком случае, она довольно решительно, не предвидя возражений, заявила об этом плане. 

Кочетков сообщил его нам, прибавив от себя, что вполне разделяет предложение дяди Кости и Вали. Мы согласились. 

После того как были детально разведаны порядки в мастерских, число и расположение охраны, Кочетков направился туда с группой в двадцать человек; пятеро из этой группы - местные жители. Пошли в Виры и наши маститые специалисты подрывного дела - инженер Маликов, Коля Фадеев, Хосе Гросс. 

Ночью они приблизились к мастерским и разбились на три группы: одна, с Гроссом, пошла к мастерским, другая, с Маликовым, - к электростанции, третья, с Кочетковым и Фадеевым, - к паровозному депо. Каждая группа бесшумно сняла охрану на своих объектах и начала минирование. 

Когда приготовления были окончены, Кочетков дал сигнал. В ту же секунду раздались три оглушительных взрыва. Депо, мастерские и электростанция загорелись. 

Подрывники собрались в условленном месте. Пора было двигаться в обратный путь. Но Кочетков, вернувшийся последним, сказал упавшим голосом: 

- Плохо получилось, товарищи. В депо в момент взрыва находились только два паровоза, а третий с пятью - десятью вагонами стоит недалеко отсюда, на железнодорожной ветке. Неужели оставим его? 

- Взорвать! 

- Сам знаю, что взорвать, но у нас осталась только одна мина для моста. Как быть? 

Выход нашел Хосе. По его совету половина людей пошла взрывать мост, другая направилась к паровозу. Здесь партизан Нечипорук, работавший раньше помощником машиниста, взобрался на паровоз и развел огонь в топке. Когда мост был взорван, паровоз стоял уже под парами. Нечипорук пустил его со всеми вагонами, а сам спрыгнул на ходу. Набирая скорость, паровоз взлетел на взорванный мост и с ходу рухнул вниз, за ним загремели туда же вагоны. 

Через несколько дней к месту взрыва приехала специальная комиссия из рейхскомиссариата. Она определила, что убытки от диверсии в Вирах исчисляются миллионами марок. 

- Ну и отвел я душу, - говорил Кочетков в лагере. - А какой молодец Гросс, как хорошо придумал! 

Кочеткова партизаны очень уважали, но тихонько острили и посмеивались на его счет. Главной темой шуток был громкий бас Кочеткова. Виктор Васильевич не умел тихо разговаривать. Ночами в походах все старались идти бесшумно, боялись сломить веточку, чтобы не нарушить лесной тишины. Стоило Кочеткову услышать чей-нибудь шепот, как тут же следовало его строгое замечание: 

- Прекратить разговоры! Идти бесшумно! - да так громогласно, что в соседнем хуторе начинали лаять собаки... 

Операцию по взрыву механических мастерских Виктор Васильевич провел блестяще, как, впрочем, и все, за что ни брался. 

В этой диверсии участвовал с пятью бойцами своего отделения Гриша Сарапулов. Он так умело поднял на воздух сначала депо, а затем мост, что удостоился похвалы самого Гросса. 

...В один из первых весенних дней Константин Ефимович Довгер, получив задание, направился в Сарны, чтобы оттуда поездом выехать в Ровно. Его попутчиками были двое партизан - Петровский и Петчак. Они так же, как и дядя Костя, должны были сесть на станции Сарны в поезд: один - вместе с Довгером на ровенский, другой - на поезд, следующий в Ковель. 

По дороге их остановила группа вооруженных людей. Один из этой группы, видимо старший, приказал обыскать всех троих. У них забрали деньги и документы - больше ничего не нашли. У Константина Ефимовича взяли часы. 

- В штаб! - приказал старший. 

Их привели в одинокий домик на окраине села, на берегу реки Случь. Вокруг домика сновали такие же вооруженные люди. Дядя Костя заметил у них на шапках трезубы и тут только окончательно понял, с кем имеет дело. 

Конвоиры доставили задержанных к бандиту, который, судя по регалиям, был главным. 

Бандит взял документы задержанных, бегло их просмотрел и крикнул конвоиру: 

- Пришли хлопцев! 

"Хлопцы" уже ждали сигнала и по команде набросились на партизан. Колючей проволокой связали им руки за спиной, затем разули. Петровского и Довгера отвели в клуню, Петчака оставили для допроса. 

Допрос длился до тех пор, пока Петчак не повалился без сознания, исколотый иголками и гвоздями, израненный перочинным ножом, избитый шомполами. Ему задавали один и тот же вопрос: 

- Куда и зачем идешь? 

Петчак молчал. 

Его окатили холодной водой, снова принялись допрашивать и, не получив ответа, начали бить ногами. 

В бессознательном состоянии, окровавленного, его втолкнули в клуню к Петровскому. На допрос взяли Довгера. 

Так же как Петчак, дядя Костя ни слова не сказал своих мучителям. Его подвергли таким же нечеловеческим пыткам и без сознания принесли и бросили в клуню. 

- Ты украинец? - обратился фашист к Петровскому, когда его привели на допрос. 

- Да, украинец. 

- Так расскажи нам: куда ты шел с этим ляхом и белорусом? 

- Я шел в Сарны. 

- Зачем? 

- По своим делам. 

Резиновая дубинка опустилась на голову Петровского.