еще большее уважение. С тех пор костер горел у шалаша пленников 

беспрерывно, и они стали жарить на палочках мясо, которое им приносили. 

Вскоре пленники научились понимать язык этих людей, очень несложный. 

Круг понятий был ограничен охотой, едой и примитивной обстановкой жизни, 

их язык состоял из односложных и двусложных слов без склонений, без 

глаголов, наречий, предлогов, так что речь дополнялась мимикой и 

телодвижениями. Считать умели только до двадцати по пальцам рук и ног. 

В каждом шалаше жили несколько женщин и мужчин, связанные друг с 

другом групповым браком, а также дети этой групповой семьи, в которой 

ребенок имеет одну мать и несколько отцов. Мужчины холили на охоту и 

изготовляли осколки кремния для копий, дротиков, ножей и скребков. Женщины 

собирали ягоды и корешки, выделывали шкуры, принимали участие в облавах на 

крупных зверей, когда требовались силы всей орды. 

Охотились люди за всякими животными, попадавшимися им, и ели как 

мясо, так и все внутренности, а также червей, улиток, гусениц и жуков. 

Охотники наедались теплым мясом и пили кровь только что убитых животных, а 

остатки и шкуры уносили домой в стойбище. Крупных животных - мамонтов и 

носорогов - они окружали и загоняли в волчьи ямы, вырытые на звериных 

тропах в лесу, и там добивали камнями и копьями. 

На охоту ходили группами по семьям или соединялись по две-три семьи, 

а на крупного зверя, которого нужно было загонять облавой, шла вся орда, 

кроме двух-трех женщин, остававшихся караульными при пленных. Эти женщины 

кормили грудных младенцев всех шалашей, матери которых долго не 

возвращались с охоты. 

На охоте были несчастные случаи. Хищники, а также мамонты и носороги 

наносили иногда раны и повреждения своим преследователям. Своих убитых или 

тяжело раненных охотники съедали. 

Общий вид первобытных людей, по словам Борового, можно было 

охарактеризовать так: они имели большую голову на коротком и объемистом 

туловище с короткими грубыми и сильными конечностями. Плечи были широки и 

сутуловаты, голова и шея наклонены вперед. Короткий подбородок, массивные 

надбровные дуги и покатый лоб придавали им сходство с человекообразной 

обезьяной. Ноги были несколько согнуты в коленях. Первобытные люди ходили, 

наклонившись вперед, а сидели во время еды и работы на корточках. 

На основании рассказов Борового и Иголкина об этих людях, а также 

осмотра их оружия и изделий Каштанов пришел к выводу, что это племя имело 

много общего с неандертальцами, жившими в Европе в среднем палеолите, то 

есть в древнекаменном веке, одновременно с мамонтом, длинношерстным 

носорогом, первобытным быком и другими животными ледниковой эпохи. 

Эти первобытные люди имели только очень грубые каменные орудия, 

которые изготовлялись из осколков кремня в виде скребков (для обработки 

звериных шкур), топоров и ножей, наконечников для копий и дротиков, 

служивших для охоты. Острые осколки вставляли также в отверстия, 

выдолбленные в дубинках, которые превращались в грозное оружие. 

Огонь, разведенный пленниками, люди называли маленьким солнцем и 

поклонялись ему. Благодетельное действие огня они испытали во время 

большой перекочевки на юг, на которую их вынудило начало зимы в поясе 

северного леса. Тащить с собой жерди для шалашей было слишком тяжело, а 

вырубать новые на месте каждого ночлега - слишком долго, поэтому во время 

перекочевки ночевали прямо под кустами в лесах, где холодный ветер сильно 

чувствовался. Подсаживаясь к костру пленников, они скоро убедились в его 

согревающем действии, и скоро вся орда стала ночевать вокруг костра и 

ревностно собирать для него дрова. Но разводить отдельный костер для себя 

никто из них не решался, и пленники не наводили их на эту мысль, чтобы 

оставаться единственными хозяевами огня и не уменьшать свое обаяние в 

глазах орды. Они предвидели, что со временем, если освобождение затянется, 

положение сделается трудным. 

Пленники с усиливавшейся тревогой считали уходящие дни осени и 

гадали, скоро ли могут вернуться товарищи с юга и освободить их. Зима 

постепенно надвигалась с севера, и в недалеком будущем предстояла новая 

перекочевка еще дальше от холма на краю льдов. Поэтому можно себе 

представить, с каким восторгом они услышали выстрелы, известившие их о 

близости освобождения. 

ОПЯТЬ В ЮРТЕ 

К своему холму на краю льдов путешественники прибыли к последней 

неделе декабря и решили отдыхать, празднуя Новый год, успех экспедиции на 

юг я освобождение пленников. Провизии и дров было запасено достаточно, и 

пока не было надобности отлучаться в лес или в тундру. 

Расчистили площадку, поставили юрту и провели по снегу, достигшему 

глубины более метра, траншею к складу, собачьей галерее и 

метеорологической будке. Затем можно было отдыхать. В юрте горел небольшой 

костер, было тепло и уютно. Все шестеро в промежутках между трапезами, 

прогулками и сном беседовали, рассказывая о своих приключениях и вспоминая 

разные эпизоды из путешествия на юг или из жизни в орде. 

Кату была безмолвной участницей этих бесед и проникалась все большим 

уважением к белым колдунам, которые имели в своем распоряжении столько 

странных вещей. Ее нога начала подживать, и она могла уже понемногу 

ходить. Часто заставали ее возле юрты сидящей на корточках, с взором, 

устремленным на юг, где на горизонте виднелась темная полоса лесов. Ее, 

очевидно, тянуло к своему племени. 

Иголкин уговаривал Кату остаться с ними и потом уехать вместе через 

льды в теплую страну, где она увидит все чудеса, созданные белыми людьми. 

Но она упрямо качала головой и твердила: 

- Я лес, шалаш матери, мясо, кровавое мясо, охота весело! 

Путешественники все же надеялись, что постепенно она привыкнет к ним