- От лавы мы уйдем не торопясь! - заметил Каштанов. 

Но уходить было некуда. В обоих руслах все еще бушевали грязевые 

потоки. А наверху красный язык быстро удлинялся, по временам исчезая под 

клубами белого пара, выделявшегося с его поверхности. 

- Ворчун вымочил нас, а теперь высушит! Когда лава подойдет близко, 

мы сначала высушим на себе платье, а потом... 

- А потом вымокнем опять при переправе через поток, если не утонем в 

нем, - докончил Папочкин шутку Громеко. 

Но благодаря очистившемуся от пепла и туч воздуху проглянул Плутон и 

быстро начал обсушивать склоны вулкана. Черные глыбы лавы дымились, словно 

подогретые подземным огнем. 

Путешественники сняли свое платье и развесили его на камнях, 

предварительно выжав воду. Громеко разделся даже донага и, согреваясь 

лучами Плутона, советовал остальным товарищам последовать его примеру. 

- А если Ворчун угостит нас новой порцией снарядов? Сидеть в норах 

голыми будет не особенно удобно! - заметил Макшеев. 

- Раз показалась лава, взрывы и извержение рыхлого материала 

обыкновенно прекращаются, - пояснил Каштанов. 

- Но если придется удирать от лавы, мы не успеем одеться. 

В эту минуту над вершиной вулкана вырвалось белое облако паров, и над 

краем кратера показалась огненная стена, быстро поползшая вниз. 

- Первый поток лавы ушел в долину озера, - заметил Каштанов, - а 

этот, пожалуй, может и до нас добраться. 

- А через сколько времени? - поинтересовались остальные. 

- Может быть, через час, может быть, и позже. Это зависит от свойства 

лавы. Если лава тяжелая и легкоплавкая, она жидка и течет быстро, а если 

лава легкая, вязкая, богатая кремнеземом, она трудноплавкая и движется 

медленно. 

- Какой же лавой угощает нас Ворчун? 

- До сих пор, насколько было видно по старым потокам, он изливал 

тяжелую лаву. Вероятно, такая же будет и в этот раз. Вообще, по характеру 

всех пород, которые мы встречаем в Плутонии, очень тяжелых, богатых 

оливином и металлами, трудно ожидать, чтобы здешние вулканы могли изливать 

легкую кремнеземистую лаву. 

- Следовательно, нам нужно убираться отсюда поскорее. 

- Да, но я надеюсь, что, прежде чем лава доберется до нас, грязевые 

потоки иссякнут и мы свободно переберемся через русло того или другого. 

Плутон, не закрываемый больше тучами, и горячий ветер, дувший с 

вулкана, скоро высушили одежду путешественников, которые оделись и в 

ожидании возможности уйти продолжали наблюдать вулкан. Конец длинного 

языка лавы уже скрылся за гребнем склона, очевидно спускаясь в долину 

бывшего озера у западного подножия Ворчуна. Новые порции лавы, 

поднимавшиеся из кратера, изливались отчасти по этому пути, отчасти же 

севернее и, вероятно, образовали второй поток, спускавшийся на северный 

или северо-западный склон; в последнем случае он должен был течь в сторону 

наблюдателей. Но из-за ближайших нагромождений лавы они не могли видеть, 

куда направляется этот поток. 

Количество грязной воды в обоих руслах, особенно в левом, заметно 

уменьшилось, и по ним катился уже не бешеный поток, а небольшая грязная 

речка, через которую можно было рискнуть перейти вброд. 

В БЕЗВЫХОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ 

Так прошло полчаса. Извержение продолжалось спокойным темпом, и 

взрывы в кратере слышались только изредка и слабые. Но вот выше по склону, 

над местом, где сидели наблюдатели, послышался глухой шум и шорох, 

напоминавший звуки, раздающиеся на большой реке во время сильного 

ледохода. В этой стороне поднимался гребень из громадных глыб лавы - 

очевидно, фронт старого потока, остановившегося на этом месте. 

- Пожалуй, пора уходить, - сказал Каштанов, вставая, - лава уже 

недалеко. 

Все направились вниз по склону, к месту своего ночлега на берегу 

ручья, по временам оборачиваясь и оглядываясь назад, туда, где шум все 

усиливался. Там, над гребнем старого потока, уже показался фронт нового; 

но он совсем не представлял стену огненно-красной лавы, как рисовали себе 

три наблюдателя, кроме Каштанова, знакомого с этими явлениями. Этот фронт 

имел вид черного вала из глыб различной величины, который подвигался 

вперед под действием какой-то невидимой, но чудовищной силы. 

Глыбы медленно ползли, надвигаясь одна на другую, с треском и 

скрипом: одни скатывались с гребня вниз, а на месте их появлялись новые; 

другие катились довольно далеко вниз по склону, с грохотом ударяясь и 

разбиваясь о неровности поверхности старого потока или глыбы, лежащей на 

ней. Из промежутков между глыбами вала то и дело вырывались струи и клубы 

белого пара, местами взвивались синие огоньки или же появлялись огненные 

пятна, словно отдельные горящие еще угли в потухающем костре, подернутом 

пеплом. Но этот костер двигался вперед, словно огромное ползущее чудовище 

под колеблющимся панцирем из черных чешуи, ползущее и изрыгающее жгучее 

дыхание и ядовитые испарения. 

Спасаясь от глыб, катившихся по склону, путешественники подбежали к 

руслу правой вершины ручья, немного выше места своего ночлега; оно 

представляло неровно-бугроватую поверхность со струившимися по ней 

грязными ручейками. Недолго думая путешественники смело шагнули вперед, но 

уже на втором шаге погрузились по колено в вязкую грязь. Послышались 

возгласы неудовольствия: 

- О черт! Влопались! Ноги вытащить нельзя, такая вязкая трясина! 

Словно тесто... 

Громеко, шедший немного позади остальных и увязший менее глубоко, 

наконец вытащил свои ноги из сапог, оставив последние в грязи, а затем с 

берега русла, став на твердую глыбу, с трудом вытащил и сапоги. Остальные 

трое стояли в беспомощном положении и не могли двинуться ни взад, ни 

вперед, словно мухи на липкой бумаге. 

А между тем фронт лавового потока неуклонно двигался вперед, и до