Мартиника, погубившее в мае тысяча девятьсот второго года город Сен-Пьер с 

его двадцатью семью тысячами жителей в течение нескольких минут! - 

воскликнул Каштанов. - Эта туча, так называемая жгучая, или палящая, 

состоит из страшно сжатых и перегретых водяных паров и газов, 

переполненных горячим пеплом, и несет не только мелкие камни, но и 

громадные глыбы. 

- Наше счастье, что туча направилась не к озеру, а в другую сторону, 

иначе нас постигла бы участь жителей Сен-Пьера! - заметил Громеко. 

- Да, она, очевидно, воспользовалась той же брешью в крае кратера, по 

которой прошли и мы, и поэтому направилась на юго-восток, по последнему 

потоку лавы. 

- Что же будет дальше? - спросил Макшеев. 

- Эти палящие тучи могут повторяться через известные промежутки 

времени - часы или дни, а затем появится лава. 

- Но могут ли следующие тучи направиться в другую сторону, чем 

первая, - например, к нам? 

- Если край кратера не изменился при страшном взрыве, сопровождавшем 

выход первой тучи из жерла, то и следующие тучи, скорее всего, сохранят 

направление первой. В противном случае, они пойдут по новому пути. 

- Следовательно, могут направиться и в пашу сторону? 

- Конечно, но пока мы будем надеяться, что этого не случится, и до 

поры до времени мы здесь в сравнительной безопасности. 

Во время этой беседы туча, расползаясь в стороны, закрыла 

значительную часть восточного склона горы, но двигалась вниз уже медленнее 

и росла главным образом вверх. Все три путешественника стояли безмолвно, 

созерцая ужасное и величественное зрелище. 

И вдруг из-за гребня ближайшего холма подножия вулкана появился 

Папочкин. Он бежал стремглав без шапки, с развевающимися волосами, 

перепрыгивая через глыбы, заграждавшие ему дорогу. Его товарищи бросились 

ему навстречу, засыпая вопросами. Но он так запыхался от быстрого бега и 

волнения, что не мог говорить. Только отлежавшись в тени деревьев у озера 

и проглотив несколько чашек холодного чаю, он пришел в себя и начал свой 

рассказ: 

- Несмотря на ваши убеждения, я решил сходить за ружьем к вулкану, 

который казался мне мало угрожающим. Я надеялся, что ружье осталось на 

одном из двух привалов, сделанных нами во время подъема, или, в крайнем 

случае, на вершине. Я дождался, пока вы крепко уснули, и около десяти 

часов ушел налегке, взяв только несколько стеблей тростника. На месте 

первого привала ружья не оказалось, а так как вулкан не усиливал своей 

деятельности, я полез дальше. Но ружья не было и на месте второго привала. 

Я поднялся уже очень высоко, и до вершины оставалось не больше 

полукилометра. Проклятый вулкан по-прежнему слабо дымил, и возвращаться не 

хотелось. 

Я уже поднимался к бреши в крае кратера, и мне казалось, что я вижу 

свое ружье, прислоненное к глыбе лавы в сотне шагов впереди, когда 

внезапно раздался сильный грохот и из жерла выбросило массу дыма, 

поднявшегося вверх. Я остановился в нерешительности. Идти дальше было уже 

опасно, а повернуть назад - обидно, когда до ружья было так близко. Но 

посыпавшиеся сверху мелкие камни и комья грязи вывели меня из 

нерешительности. Они сыпались градом вокруг меня, и один ком так саданул 

меня по плечу, что я вскрикнул; должно быть, он набил мне здоровый синяк - 

я с трудом двигаю рукой. С минуты на минуту можно было ждать нового взрыва 

и бомбардировки более крупными и раскаленными камнями. Я побежал вниз 

быстро, как только было возможно на неровном пути. Через полкилометра 

раздался второй взрыв, после которого вершина вулкана скрылась в дыму. 

Порывом ветра унесло мою шляпу; вокруг меня опять начали падать камни, а я 

все бежал и бежал. Последний страшный взрыв, когда я был недалеко от 

подножия, бросил меня со всего размаха на землю, и я чуть не вывихнул себе 

руки. Поднявшись, я увидел эту ужасную тучу и, собрав последние силы, 

побежал, боясь, что она меня догонит и задушит. 

- Да, вы счастливо избегнули ужасной опасности! - сказал Каштанов, 

когда зоолог окончил свой рассказ. 

- И в наказание за свое упрямство потеряли шляпу и устали, как 

ломовая лошадь! - прибавил Громеко. 

- Будем рады, что наш товарищ вернулся, и обсудим, что делать дальше, 

- заметил Макшеев. 

- Нужно уходить подальше от этого ужасного вулкана! - воскликнул 

Папочкин. 

- Да вы разве в состоянии идти сейчас? Вы еще не успели отдохнуть от 

вчерашней ходьбы и прибавили к ней новую. Ложитесь и спите, часа два мы 

можем подождать. 

- А не лучше ли нам действительно отодвинуться подальше от вулкана, 

хоть на два - три километра? - предложил Макшеев. - Его соседство начинает 

становиться опасным, а мы находимся у самого подножия вулкана. 

Громеко также поддержал это мнение. Решили отойти на поверхность 

черной пустыни вблизи края ущелья, где озерная котловина переходила в 

долину ручья. С этого пункта можно было наблюдать дальнейший ход 

извержения вулкана. Наполнили жестянку водой, навьючились серой и 

припасами. Два мешка серы приспособили в виде вьюка на Генерала, который 

сначала протестовал и пытался сбросить тяжелый груз, но потом смирился и 

поплелся потихоньку рядом с людьми, вместо того чтобы рыскать по сторонам 

в поисках какой-нибудь поживы. 

Из озерной котловины поднялись по невысоким уступам на поверхность 

черной пустыни, по которой прошли километра два, и остановились у того 

места, где ущелье расширялось в долину. Извержение как будто 

приостановилось, первая жгучая туча уже рассеивалась, вершина горы 

очистилась от дымовой завесы, и из кратера поднимался только тонкий столб 

черного дыма. Рассмотрев вулкан в бинокль, Каштанов заметил, что его 

вершина претерпела некоторое изменение во время первых взрывов: край