горизонте, Боровой поднял белый флаг. Экспедиция, дружно несшая до сих пор 

все труды, разделилась, и четыре ее участника поплыли в глубь таинственной 

страны. Вернутся ли они назад, и если вернутся, то когда, все ли и как? 

ВНИЗ ПО РЕКЕ МАКШЕЕВА 

Быстро скользили обе лодки вниз по темной воде, спешившей с легкими 

всплесками на юг, между низкими берегами, с которых свешивались кустики 

полярной ивы, покрытые свежими листочками. По берегам в обе стороны 

расстилалась та же ровная тундра с приземистым кустарником, и по-прежнему 

дул попутный ветер, который путешественники теперь правильно определили 

как северный, стремившийся со льдов холодного отверстия, с наружной 

поверхности планеты в ее внутреннюю, теплую полость. По-прежнему туман 

клубился, то скрывая, то открывая красноватое светило, стоявшее неподвижно 

в зените. Температура достигла +12 градусов, и туман изредка разражался 

мелким дождиком, впрочем быстро прекращавшимся. 

Лодки плыли со скоростью до восьми километров в час. Сидевшие на руле 

вели съемку, отмечая направление всех извилин речки. Проплыв двадцать пять 

километров, остановились на ночлег. 

Небольшая экскурсия по берегу показала, что в тундре кусты 

поднимались выше и кое-где к ним примешивалась низкорослая лиственница, 

образуя вместе с ивой и березой небольшие, но очень густые рощицы. Среди 

кустов были протоптаны узкие тропинки, приводившие к берегу реки и, 

очевидно, служившие животным для ходьбы на водопой. 

Ночь провели впервые в палатке и без спальных мешков. 

- Этот вечный свет, - сказал Макшеев, укладываясь спать, - совершенно 

нарушает наши привычки я представления. Говоришь - утро, полдень, вечер, 

глядя на свои часы, а солнце все время стоит в зените и греет одинаково, 

словно издеваясь над нашей терминологией. 

Ночь, или время отдыха, прошла спокойно. 

За второй день проплыли полсотни километров и остановились рано, 

чтобы сделать более продолжительную экскурсию в сторону от речки. Берега 

ее были покрыты уже более высокими кустами и отдельными деревьями, 

образовавшими зеленые стены, совершенно ограничивавшие кругозор 

путешественников. 

После обеда Громеко остался у палатки собирать растения, Макшеев с 

Генералом отправился на запад, а Каштанов и Папочкин - на восток, 

пользуясь звериными тропами, проложенными через чашу кустов, превышавших 

уже рост человека. Местами на почве видны были следы различных животных, 

среди которых зоолог узнал следы мамонта, носорога, крупных и мелких 

двукопытных, один вид однокопытных. Иногда попадались отпечатки мягких лап 

хищников различной величины. При взгляде на некоторые из них оба 

исследователя почувствовали, как у них по спине прошел холодок. Эти следы 

имели около двадцати сантиметров в длину, а когти, которыми оканчивались 

пальцы, вдавились в землю на четыре сантиметра. По форме следа зоолог 

решил, что он принадлежит медведю огромной величины. 

- Это, вероятно, пещерный медведь, современник мамонта, - заметил 

Каштанов. - Он крупнее всех известных нам представителей этого семейства. 

- А он не охотится на пещерных людей? - спросил Папочкин. 

- Кости, когти и зубы этого медведя, обработанные пещерным человеком, 

иногда попадались, - ответил геолог. - Но я не знаю, попадались ли кости и 

черепа этого человека, обработанные медведем! 

- Во всяком случае, с ним лучше не встречаться! 

- С таким интересным зверем да не встречаться?! Наши предки, 

вооруженные только дубинами и каменными топорами, одолевали его, а мы, 

обладая современными ружьями и разрывными пулями, будем его бояться? Это 

было бы позорно!.. 

В стороне от реки исследователи вышли на обширную поляну, поросшую 

густой, но низкой травой, среди которой пестрели различные цветы. 

Остановившись среди кустов на опушке, путешественники увидели, что на 

поляне пасутся порознь и стадами различные млекопитающие, среди которых 

сразу можно было различить породы, исчезнувшие на поверхности Земли: здесь 

были черные первобытные быки с огромными рогами и горбами, исполинские 

олени с рогами соответствующих размеров, дикие лошади небольшого роста, о 

косматой шерстью, скудным хвостом я короткой гривой. Пара носорогов 

уткнулась головами в кусты, а несколько мамонтов стояли небольшой группой 

и в такт размахивали головами и хоботами, вероятно отгоняя докучливых 

насекомых. Последних, именно комаров, слепней и мошек, появилось уже 

довольно много. 

Насмотревшись на мирную картину пастбища <живых окаменелостей>, 

Каштанов и Папочкин решили подойти ближе, чтобы сфотографировать некоторых 

животных. Вдоль опушки они подкрались ползком сначала к группе быков, 

затем к двум носорогам, которые были сняты в тот момент, когда они играли, 

неуклюже прыгая друг на друга. Носороги скрещивали свои рога, словно 

исполинские сабли, вытаптывали траву своими тумбообразными ногами и 

взрывали почву. 

На очереди были мамонты, стоявшие ближе к центру поляны. Но, прежде 

чем охотники успели подкрасться к ним достаточно близко, в противоположном 

конце поляны, где паслись олени, произошло замешательство: животные 

внезапно подняли головы, прислушались и сразу пустились бежать, очевидно 

испуганные каким-то невидимым, но, несомненно, страшным врагом. Олени 

пробежали мимо мамонтов, которые, в свою очередь, встревожились и побежали 

тяжелой рысью, подняв хоботы. И олени, и мамонты бежали прямо в сторону 

притаившихся охотников. 

- Когда олени будут шагах в ста от нас, стреляйте в переднего, - 

быстро проговорил Каштанов. - Я сфотографирую их, когда они остановятся на 

мгновение, а затем также выстрелю, не то нас могут растоптать. 

Папочкин приготовил ружье, и, когда передовой громадный олень с 

высоко поднятой головой и тревожно раздутыми ноздрями подбежал достаточно