частицы мозга, кожи, мяса в спирту. 

- Но хобот, я думаю, отрежем на всякий случай, чтобы показать 

товарищам. То-то они будут поражены! А потом скушаем его - это будет 

блюдо, которым не лакомился еще ни один естествоиспытатель. Хоботы слонов, 

говорят, превкусны! Но конец хобота нужно сохранить, потому что его 

никогда еще не находили при трупах мамонта и неизвестно, как он устроен*. 

_______________ 

* Недавно на Чукотском полуострове был найден хобот мамонта. 

Конец его доставлен в Академию наук. 

Охотники подошли к мамонту, лежавшему уже неподвижно, и приступили к 

его измерению и тщательному осмотру. 

Папочкин мерил, Каштанов записывал; потом последний сфотографировал 

труп с разных сторон, причем зоолог с гордостью становился рядом или 

влезал на него для масштаба, восклицая: 

- Разве это не чудесно: в отчете экспедиции будет иллюстрация - 

ученый Папочкин на трупе мамонта, не ископаемого, а ныне живущего! 

Окончив свою работу, путешественники отрезали у животного хвост, 

хобот и клок длинной шерсти, подняли ружье и, нагрузившись, хотели идти к 

юрте. Но тут зоолог, растерянно оглянувшись вокруг, воскликнул: 

- Но в какой стороне наш стан? Кругом ровная тундра, ползет туман, 

вдаль не видно. Мы заблудились, Петр Иванович! Я решительно не знаю, куда 

идти... 

Каштанов сначала немного оробел при этом возгласе, но потом сказал, 

улыбаясь: 

- Человек, у которого в кармане есть компас, не может заблудиться 

даже в тумане, если знает, в каком направлении он шел. От места ночлега мы 

направились прямо на юго-восток, значит, теперь должны идти на 

северо-запад. 

- Но, увидев мамонтов, мы, кажется, бежали не по компасу! 

- Нет, прежде чем спрятать компас, я по привычке отметил направление, 

куда мы бежали. Не беспокойтесь, я вас доведу до юрты! 

Каштанов с компасом в руке уверенно направился по тундре, зоолог 

следовал за ним. 

Часа два путешественники шли по равнине. Туман по-прежнему то 

клубился низко, то рассеивался, позволяя видеть на один - два километра в 

окружности. Как раз в такой момент Каштанов наконец увидел впереди, 

немного в стороне от их пути, какой-то странный предмет, возвышавшийся над 

равниной. Он указал на него зоологу. 

- Что же это такое? - спросил последний. - Похоже на остов самоедской 

юрты. Неужели здесь есть и люди! 

- Я думаю, что это наши лыжи. Вы забыли, что мы их оставили. 

- Ну, значит, мы идем правильно! 

Добравшись до лыж, путешественники могли уже не беспокоиться и 

спрятали компас, потому что лыжные следы виднелись хорошо на влажной 

тундре. Вскоре вдали показался холм с юртой. 

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ 

Когда охотники подошли настолько, что на холме можно было различить 

не только юрту, но и силуэты людей и собак, Каштанов сказал своему 

спутнику, обладавшему менее острым зрением и слухом: 

- А на стану у нас что-то происходит неладное - люди бегают, собаки 

заливаются лаем. 

Оба остановились, чтобы прислушаться. Действительно, явственно 

доносился неистовый лай собак, затем послышался выстрел, другой, третий... 

- Уж не напали ли мамонты или другие ископаемые звери? Я теперь готов 

поверить! - сказал зоолог. 

- Бежим скорее, может быть, наша помощь очень нужна. 

Они побежали, насколько позволяли их ноша и усталость. У подножия 

холма они бросили лыжи и хобот и мигом вбежали наверх. 

Собаки рвались и лаяли на привязи, в юрте никого не было. Но на 

противоположном склоне бежавшие увидели темную массу, возле которой стояли 

Боровой и Иголкин с ружьями в руках. 

В один миг Каштанов и Папочкин очутились возле своих товарищей: 

- В чем дело, что случилось? 

- А вот полюбуйтесь! - отвечал взволнованный Боровой. - Этот странный 

зверь напал на собак, или собаки напали на него. Мы сидели в юрте и не 

видели начала схватки, - одним словом, пока мы выбежали с ружьями, он 

затоптал у нас двух собак! Ну-с, чтобы остановить это занятие, мы 

запустили ему пару разрывных пуль в брюхо - и у него произошло смертельное 

расстройство желудка. 

Иголкин увел собак, вертевшихся вокруг убитого зверя, и три 

путешественника начали рассматривать его. При первом взгляде на голову 

Каштанов и Папочкин в один голос воскликнули: 

- Да это носорог! 

- Носорог здесь, на полярном материке? - недоверчиво сказал Боровой. 

- Правда, что он довольно похож на носорогов, которых я, впрочем, видел 

только на картинках. Но все-таки может ли быть здесь, в тундре, животное, 

родина которого под тропиками?! Не могу этому поверить! 

- А вы поверите, - перебил Каштанов, - что мы только что охотились на 

мамонтов, понимаете ли, мамонтов, которые до сих пор считались только 

ископаемыми животными, существовавшими десятки тысяч лет назад? 

- Помилосердствуйте! - завопил Боровой. - Не шутите так жестоко. Я 

боюсь за свой рассудок. Все, что мы видим за последние дни, так 

необыкновенно, противоестественно! Мне просто кажется, что я вижу это во 

сне или же сошел с ума! 

- Да успокойтесь, мой дорогой! - вскричал Каштанов, схватив Борового 

за руку. - Мы все испытываем волнение. Мы тоже поражены тем, что видим за 

это время. Все это странно, пока необъяснимо, но противоестественного в 

природе не бывает! Вспомните, что мы на уединенном полярном материке, 

глубоко вдавленном в поверхность нашей планеты, отрезанном широким поясом 

льдов от остальной суши. На таком материке должны быть своеобразные 

физические условия, благодаря которым продолжает существовать мамонт, 

давно уже вымерший в других странах. Почему же не мог сохраниться и его 

современник - носорог? 

- Африканский или индийский носорог в полярной тундре! 

- Да не африканский, а сибирский, длинношерстный, живший несколько