ла себя, какие бы резоны ни приводила, все равно каждый раз, пройдя про- 

ходную и оказавшись во внутреннем дворе, она начинала чувствовать, как 

сердце ее разрывается от противоположных, разнонаправленных чувств - жа- 

лости и отвращения. 

Кирилл Базанов, расстрелявший работника Генпрокуратуры и задержанный 

на месте преступления, находился здесь. Тщательная проверка его показа- 

ний в части, касающейся приобретения оружия, ничего толкового не дала. 

Сосед у этого Базанова действительно работал в милиции и имел табельное 

оружие, но оно находилось на месте и никуда не пропадало. У соседа был 

еще один ствол, официально зарегистрированный, и его тоже никто не крал. 

Конечно, всегда следовало помнить о том, что у милицейского соседа ору- 

жия могло быть сколько угодно, и если на нем официально числится два 

ствола, то это вовсе не означает, что их действительно только два. Их 

могло быть и пять и десять. Но дело все в том, что сколько бы этих ство- 

лов ни было у соседа на самом деле, украсть пистолет Базанов у него вряд 

ли смог бы. Сосед-милиционер был человеком опытным и предусмотрительным, 

растил двух пацанов и твердо знал, как нужно хранить огнестрельное ору- 

жие, особенно если в доме есть дети. Во встроенном стенном шкафу был 

спрятан высокий оружейный сейф, где сосед хранил не только разрешенный 

ему пистолет, но и охотничьи ружья и боеприпасы. И даже охотничьи ножи 

он от греха подальше прятал здесь же. Сейф имел номерной замок и хитрый 

ключ, так что украсть из него что-нибудь без взлома и автогена было 

просто невозможно. 

Врач встретила Настю приветливо, они были хорошо знакомы и общались 

не один раз. 

- От диагноза пока воздержусь, но могу сказать почти с полной уверен- 

ностью: о так называемой большой психиатрии здесь речи нет. Базанов пре- 

красно ориентируется в происходящих событиях, он вполне адекватен. Судя 

по медицинским документам из его поликлиники, имеет место олигофрения в 

степени легкой дебильности. Я не понимаю, что с ним могло произойти в 

тот день, - сказала она, листая карту Базанова. 

- А сам он что говорит? 

- Говорит, слышал голос, и голос ему приказал. Вот, записано с его 

слов: "Голос мне сказал, что я должен пойти и убить его". 

Врач протянула Насте запись. 

"Вопрос: Кого - его? Голос вам назвал фамилию и сказал адрес? 

Ответ: Он сказал, что я должен убить того человека. 

Вопрос: Какого - того? Почему вы были уверены, что голос приказал вам 

выстрелить именно в того, в кого вы выстрелили, а не в кого-то другого? 

Ответ: Накануне я проходил по этой улице и увидел, как подъехала ма- 

шина и из нее вышел человек. Мужчина. И голос мне сказал: "Это очень 

плохой человек, он хочет причинить вред сначала тебе, потом твоим близ- 

ким, а потом всему человечеству. Его нужно остановить. Смотри, у него 

волосы черные, а на виске родинка - это знак греха, знак сатаны. Ты 

возьмешь пистолет и застрелишь его, как только представится возможность. 

Ты должен сделать это ради себя, ради своих близких и ради всего челове- 

чества". Поэтому я его выследил. 

Вопрос: Вам было известно его имя? 

Ответ: Нет. 

Вопрос: Вы знали, где этот человек работает, чем занимается? 

Ответ: Нет, тогда не знал. Это мне потом уже в милиции сказали. 

Вопрос: До этого случая вы когда-нибудь слышали голоса, которые вам 

приказывали бы что-то сделать? 

Ответ: Нет... Я такого не помню. Не было. 

Вопрос: А после этого случая? Голос ничего вам не говорил? 

Ответ: Нет. 

Вопрос: Как вы сами считаете, что же такое с вами произошло? Вы може- 

те как-то объяснить случившееся? 

Ответ: Нет, не могу. Я не понимаю, как это случилось. Я не понимаю 

почему. Наверное, я сошел с ума. У меня помутился рассудок". 

- Вот видишь, - сказала врач, забирая у Насти записи и вкладывая их в 

папку. - У него нет логичного объяснения событий, он не считает их обыч- 

ными и нормальными. Более того, и это самое главное, он готов допустить, 

что психически нездоров. А это один из первых признаков здоровья. 

По-настоящему больной человек не считает себя больным, как раз от этого 

все проблемы. Если бы нашему больному можно было сказать: "Ты, дружочек, 

нездоров, тебе чудятся голоса, поэтому когда в следующий раз услышишь, 

как голос тебе велит зарезать доктора, знай, что это проявление болезни, 

ложись в постель, накрывайся одеялом и не подчиняйся этому плохому голо- 

су", так у мировой психиатрии проблем бы не было. В том и беда, что они 

уверены в своей полноценности и считают, что с ними все в порядке. Пото- 

му они и опасны. Мало ли чего им голоса прикажут, это ведь не спрогнози- 

руешь. 

- Значит, ты считаешь, что Базанов - не такой? 

- Абсолютно, - уверенно ответила врач. - Я сама не понимаю, что с ним 

могло случиться. То есть на самом деле я допускаю, что он просто врет, 

симулирует бредовое состояние. Его наняли для убийства и посоветовали 

ему выдать легенду про голос, если попадется. Одно дело убийство, совер- 

шенное сумасшедшим, и совсем другое - киллерство. Но я, Настя; в это не 

верю. Дураков теперь нет. За заказное убийство у него все-таки есть шанс 

остаться живым. Сколько бы ни дали, но когда-нибудь он выйдет на свобо- 

ду. Учитывая то, что у него олигофрения, вышку ему не дадут. За убийство 

в состоянии психотического бреда он автоматически попадает в спецбольни- 

цу, и это уже навсегда. Оттуда не выходят, и это всем прекрасно извест- 

но. А если и выходят, то с отшибленными мозгами и атрофированными мышца- 

ми. Я не знаю человека, который пошел бы на это добровольно. Пусть в зо- 

не страшно и тяжело, но это - жизнь. А в тех больницах, где держат нев- 

меняемых преступников, жизни нет. Один сплошной ужас, боль и страдание. 

А потом, когда лекарства свое дело сделают, - полное безразличие и рас- 

тительное существование. 

Кирилл Базанов, двадцати четырех лет от роду, был разнорабочим на 

обувной фабрике. Закончил в свое время спецшколу для детей с дефектами