кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Дисциплинированный Михаил звонил ей каж- 

дые два часа, но сообщения его были неутешительными. Этого мужчину никто 

из опрошенных не видел. Правда, опрошены были пока еще далеко не все. 

Стасов позвонил в начале одиннадцатого. 

- Настасья Павловна, раскрой секрет, - весело закричал он в трубку, - 

как тебе удается по таким вялым приметам безошибочно находить людей? Да 

еще в такие сроки. 

- Убийце скажи спасибо, не мне. А что, Влад? Неужели получилось? 

- А как же. У тебя, Настюха, всегда все получается. Жена Мхитарова 

опознала его с первого взгляда. Даже не сомневалась ни секунды. Выбрала 

его из восьми предъявленных для опознания снимков. Моя Танюшка шлет тебе 

привет и поздравления. А юный Веселков ей сказал, что ты превосходная 

спортсменка. Он в окно видел, как ты наперегонки с поездом бежала. Ты 

произвела на несчастного ребенка неизгладимое впечатление. Танюшка после 

его восторженных рассказов думает, что ты эдакая милицейская суперменша, 

и страшно комплексует. 

- Ты ей объясни, что я трех метров не могу пробежать из-за одышки. А 

за поездом бежала исключительно от ужаса: такой свидетель нашелся - и 

прямо на глазах исчезает. Тут и черепаха рысью побежит. Так что пусть 

твоя красавица не комплексует. И потом, она следователь, ей вообще эти 

глупости не нужны. Честно признаться, они и мне не нужны. Десять лет в 

розыске работаю, а бегала вчера в первый раз. До этого как-то сидя 

справлялась. 

- Ладно, я понял, что ты терпеливая и малоподвижная. У меня такое 

ощущение, что придется сегодня опять везти тебя домой. Время-то - поло- 

вина одиннадцатого. Поздновато для одинокой женщины. А я чувствую себя 

виноватым, ты же из-за меня домой не уходила, звонка ждала. Ты прости, 

Настюша, я правда не мог раньше позвонить. 

- Ничего, - великодушно сказала она. - Отвезешь домой - прощу. 

Прошло еще несколько дней, пока не объявилась проводница Вера. За это 

время дело с места почти не сдвинулось. Ни с кем из команды Малькова, 

правда теперь уже бывшей, никаких несчастий больше не случалось. Лич- 

ность мужчины, убитого в Крылатском, тоже установить не удалось. 

Вера приехала к Насте на Петровку, хотя сама Настя на этом совершенно 

не настаивала. Она готова была встречаться с проводницей где угодно, 

хоть у черта на куличках, лишь бы подробно ее обо всем выспросить и все 

записать. Но Вера, запинаясь и путаясь в словах, объяснила, что сама 

очень хочет побывать в легендарном МУРе. Настя не возражала, ей самой 

так было даже лучше. Она договорилась с ребятами, что после беседы с Ве- 

рой они попробуют сделать композиционный портрет второго попутчика, как 

выразилась сама проводница - маленького армянина. 

- Кстати, Верочка, а почему вы так уверены, что он был именно армяни- 

ном, а не грузином, например, или не азербайджанцем? 

- Да что вы, - удивилась Вера, - они же все разные. Как их можно спу- 

тать? 

Настя вытащила из сейфа пачку фотографий, выбрала полтора десятка 

снимков, на которых были сняты лица кавказского происхождения, и предло- 

жила Вере попытаться определить национальность каждого. Вера выполнила 

задание легко и допустила только одну ошибку, но вполне простительную, 

определив как азербайджанца мужчину, который считался армянином, но имел 

бабку - уроженку Баку. Внук был очень на нее похож. 

- Где вы этому научились? - с восхищением спросила Настя. 

- А нигде, - обезоруживающе улыбнулась проводница. - Само собой полу- 

чилось. У проводников на такие вещи глаз наметанный. 

Настя взглянула на часы - половина пятого, она беседует с Верой уже 

битых два часа. 

- У меня к вам просьба, - сказала она. - Давайте мы сейчас с вами 

чайку выпьем, мы же обе без обеда сегодня, а потом пройдем в лабораторию 

и попробуем сделать что-то типа фоторобота этого армянина. 

Вера тут же полезла в свою огромную сумку. 

- А у меня хлеб есть и баночки с паштетом. Может, покушаем? - робко 

предложила она. 

Они с аппетитом съели по два толстых ломтя свежего черного хлеба, 

щедро намазанных финским паштетом, запили чаем и уже собрались идти в 

лабораторию, когда в комнату буквально ворвался Коротков. 

- Вот! - сказал он, кладя перед Настей на стол какую-то фотографию. - 

Извольте полюбоваться. 

На фотографии был запечатлен мертвый мужчина с ярко выраженным кав- 

казским типом лица. 

- Кто это? - спросила она, недоуменно поднимая глаза на Юру. - Тоже 

без документов? 

- Нет, этот как раз при полном параде. И паспорт, и визитные карточ- 

ки, и записная книжка. Но ты на всякий случай покажи своей гостье. 

- Посмотрите, Вера. - Настя протянула проводнице снимок. 

Та взяла фотографию и сразу же кивнула. 

- Он это. Господи, его что, тоже?.. Как же это? 

- Сами не знаем, - зло откликнулся Коротков. - Эх вы, дамочки, сами 

едите, а голодного мужика покормить? 

- Юра, имей совесть, - с упреком сказала Настя. 

- Ой, что вы, что вы, - захлопотала Вера, снова открывая свою бездон- 

ную сумку и доставая из нее хлеб и новую баночку с паштетом. - Кушайте, 

пожалуйста, у меня много этих банок. 

- Спасибо, Вера Михайловна, - подмигнул ей Коротков. - Покажите Анас- 

тасии Павловне пример добросердечия и бескорыстия, а то я у нее иной раз 

чашки кофе допроситься не могу. Жадная она - спасу нет. Прямо Гобсек в 

юбке. 

Вера сообразила, что он шутит, и рассмеялась одновременно смущенно и 

озорно. 

Коротков ловко вскрыл банку, потянув за колечко, отрезал кусок хлеба 

и принялся есть паштет ложкой прямо из банки. 

- Какой же вы голодный, - покачала головой проводница, глядя на Юру с 

сочувствием и жалостью и в то же время с какой-то почти материнской неж- 

ностью. Так матери порой смотрят на своих взрослых сыновей, вернувшихся 

после тяжелой работы и с жадностью поедающих заботливо приготовленный 

обед. Настя сделала ему кофе. 

- Пей, вымогатель, - улыбнулась она. - Позоришь меня перед свидете-