знает и может в любой момент рассказать. 

- Он не из болтливых. По крайней мере, за те два года, что он провел 

в колонии, информация никуда не прошла. Значит, он держит язык за зубами 

и не собирается пользоваться сведениями, которыми располагает. Почему вы 

боитесь, что, выйдя на свободу, он начнет болтать? Откуда у вас эта уве- 

ренность? 

- Потому что я слишком хорошо представляю себе, что такое свобода и 

чем она отличается от тюрьмы. Находясь в зоне, на что он мог бы рассчи- 

тывать, разгласив известные ему секреты? Только на славу. Разглашенная 

тайна перестает иметь цену, а шантажировать кого бы то ни было из коло- 

нии практически невозможно. Оттуда не позвонишь, а почта досматривается. 

Зато на свободе он может продать свою осведомленность очень и очень до- 

рого. Я надеюсь, ты понимаешь, чего я добиваюсь. Сауляк должен умереть 

раньше, чем он раскроет свою набитую секретами пасть. Ты понял меня? Он 

должен умереть так, чтобы никому не пришло в голову искать за этим чтото 

пикантное. Самое милое дело - обоюдная пьяная драка где-нибудь на строй- 

ке или в поле. Бомжи перепились. Я точно знаю, этого Сауляка пасут, его 

ждут и за ним будут гоняться, чтобы узнать, что находится у него в голо- 

ве. И не дай тебе Бог избавиться от него так, чтобы дать им повод кри- 

чать о том, что от него именно избавились. 

- Хорошо, Григорий Валентинович, я все понял. 

"Тридцать шесть инициативных групп выдвинули к сегодняшнему дню трид- 

цать кандидатов, но кто из них согласится баллотироваться на прези- 

дентских выборах - станет известно несколько позже", - говорила очарова- 

тельная черноволосая ведущая теленовостей. 

На экране в это время стали появляться фотографии известных полити- 

ков, о которых шла речь. Вячеслав Егорович Соломатин нехорошо усмехнул- 

ся, глядя на знакомые лица. Вот они все где у него, подумал он, бросив 

взгляд на непроизвольно сжавшийся кулак. Все. До единого. Все они зама- 

раны, потому что нет среди них ни одного по-настоящему независимого че- 

ловека. За каждым стоит криминальный капитал, потому что некриминально- 

му, честно заработанному взяться неоткуда. Закон экономики. Честные 

деньги в большом количестве на одних руках - это песня далекого будуще- 

го, такого далекого, что нам не дожить. 

Про этих, которые сейчас на экране, Володька Булатников много мог бы 

порассказать, да жаль, нет его, заткнули ему рот, побоялись. Но ничего, 

есть помощник его, Пашка Сауляк. Тот, конечно, поменьше знает, но тоже 

достаточно, чтобы этим президентам недоделанным шею свернуть. Есть 

только один Президент в этой стране, один раз народ его уже выбрал, и 

другого ему пока не нужно. И для того, чтобы выбить из борьбы всех кон- 

курентов, Соломатину нужен Паша Сауляк. 

Вячеслав Егорович ни минуты не сомневался, что сумеет договориться с 

помощником покойного генерала Булатникова. Ведь любая договоренность - 

это в конечном итоге всего лишь вопрос денег и гарантий. Деньгами Соло- 

матин располагал огромными, и гарантии он мог бы дать любые. 

Глава 2 

Третье февраля пришлось на субботу, и в восемь утра дорога от станции 

до колонии была абсолютно пустынной. Было уже светло, окрестности хорошо 

просматривались, и Настя подумала: наверное, даже лучше, что Сауляк ос- 

вобождается в субботу. Если Колобок-Гордеев прав и за этим хулиганствую- 

щим агентом кто-то собирается охотиться, то по крайней мере, субботним 

утром в поселке это будет не так-то просто сделать, оставшись незамечен- 

ным. 

Дня два назад, приехав в Самару, она хотела было связаться с адми- 

нистрацией колонии и выяснить, в котором часу Сауляк выйдет за ворота. 

Но потом поразмыслила немного и передумала. Судя по словам генерала Ми- 

наева, Павлом Дмитриевичем начали интересоваться, и весьма активно. Сле- 

довательно, скорее всего, действовали через администрацию колонии. А 

коль так, то незачем ей, майору милиции Анастасии Каменской, светиться 

лишний раз. Как знать, кто из сотрудников колонии подкуплен. Ведь по за- 

кону подлости, как раз на него и нарвешься. 

Около половины девятого она подошла к зданию административного корпу- 

са колонии и уселась на скамейку. Вход, откуда должен был появиться Сау- 

ляк, находился в пяти метрах от нее. Настя поставила рядом с собой лег- 

кую, но вместительную сумку, сунула руки в карманы и приготовилась к 

долгому ожиданию. 

Ноги у нее замерзли еще в электричке, и, сидя на скамейке, она вяло 

пыталась шевелить пальцами в сапогах, чтобы разогнать кровь и хоть нем- 

ного согреться. 

В девять пятнадцать к колонии подъехала серая "Волга". Водитель при- 

тормозил почти у самых ворот, но, повинуясь команде пассажира, оглянув- 

шегося на Настю и недовольно скривившегося, снова тронулся и отъехал по- 

дальше, метров на пятьдесят в ту сторону, куда должен будет идти только 

что освободившийся бывший осужденный Сауляк. 

"Первые подвалили, - с удовлетворением отметила Настя. - Интересно, 

они тоже заранее приехали, как и я, или им точно сообщили, когда Сауляк 

выйдет? Если сообщили, значит, у этих есть свои люди в зоне. Учтем". 

Она не спеша поднялась со скамейки и подошла к самым воротам. Как бы 

там ни было, но она должна быть первой, кого увидит Сауляк. И самое 

главное, ее должны видеть те, кто тоже интересуется Павлом Дмитриевичем. 

В девять двадцать пять с дороги, ведущей от станции, свернул и оста- 

новился метрах в двухстах от серой "Волги" молодой человек в куртке-пу- 

ховике и большой шапке из волчьего меха. Настя заметила, что пассажир и 

водитель "Волги" перекинулись несколькими словами, после чего автомобиль 

снова начал маневрировать, словно отыскивая наиболее удобное положение. 

Только непонятно, для чего именно это положение должно было быть удоб- 

ным. Парень в волчьей шапке постоял минуты три, задумчиво глядя на выпи- 

сываемые "Волгой" круги, и снова вернулся на тракт. 

"Обложили со всех сторон, - подумала Настя. - Круто, ничего не ска-