чем мне? У меня своих миллионов выше крыши, не знаю, куда их девать. 

Кстати, дружочек, - она полезла в сумку, вытащила кошелек и протянула 

младшему купюру, - пойди-ка принеси мне выпить. Сдачу можешь оставить 

себе за хлопоты. Возьми мартини, только, смотри, не сухой, а "бьянко". 

Не перепутай, детка. 

- Пашка - это ваш муж? - осторожно полюбопытствовал старший. 

- Объелся груш, - фыркнула Настя. 

Ответ был пошлым, но в данной ситуации единственно правильным. Ни да, 

ни нет, понимай как хочешь. 

- И давно он у вас такой подозрительный? 

- А черт его знает. - Она сделала выразительный жест рукой. - Я его 

два года не видела, он срок мотал. Только вчера освободился. Слушай, 

отец, а птенчик у тебя миленький. Воспитанный такой, вежливый. Я б ему 

отдалась, пожалуй. Сколько ему лет? 

- Двадцать шесть. 

- У-у-у, - разочарованно протянула она, - для меня староват. Я дума- 

ла, ему лет девятнадцать - двадцать. Старше двадцати мне уже не годится. 

- А вам самой-то сколько? - не сдержал усмешку ее собеседник. 

- Много, отец. Почти столько же, сколько тебе. Тебе ведь под сорок, 

верно? Вот и мне столько же. 

"Птенчик" вернулся и поставил перед ней стакан с напитком. Настя отх- 

лебнула и скорчила удовлетворенную мину. 

- То, что надо. Спасибо, детка. Короче, ребята, я на вас полагаюсь. 

Если он опять начнет зудеть, я вместе с ним к вам подойду, вы уж подт- 

вердите, что ему привиделось, лады? А то он мне своей манией преследова- 

ния всю плешь проел. 

- Конечно, - закивали оба. - Подтвердим, не сомневайтесь. 

Павел все не возвращался, и Настя начала нервничать. У нее больше не 

было повода задерживаться за их столиком, но пока они с ней разговарива- 

ли, она, по крайней мере, могла быть уверена, что они не кинутся его ис- 

кать. 

- Слушай, дружочек, - обратилась она к "птенчику", - а тебе сколько 

лет? Правда, что ли, двадцать шесть? 

Он в изумлении уставился на нее, потом перевел взгляд на старшего 

компаньона. 

- Наша гостья сказала, что ты ей очень нравишься, только вот возраст 

твой ее смущает. 

- Между прочим, гостью зовут Анастасия, - вставила Настя. - А тебя, 

детка? Давай уж познакомимся ради такого случая. 

- Ради какого случая? - тупо переспросил тот. 

- Ради выигрыша в тысячу долларов. Так как тебя зовут-то? 

- Сережа, - растерянно произнес он, запинаясь. - А его - Коля. 

- А про него я не спрашивала, - ласково сказала она. - Куда ж ты, 

птенчик, поперед старших-то лезешь, а? Он уже большой, сам свое имя ска- 

жет, если захочет или если я спрошу. 

Она все-таки втянула их в разговор, изображала вульгарную, не особен- 

но трезвую и слегка сумасшедшую бабу, гладила Сережу по руке и похабно 

подмигивала Николаю, таскала сигареты из их пачки и внутренним метроно- 

мом отсчитывала минуты. Где Павел? Почему его нет так долго? 

Она почувствовала, что ее собеседники, преодолев первую оторопь, су- 

мели перестроиться и теперь пытаются получить ответ на вопрос: кто она 

такая? Она подбрасывала им информацию, не имеющую ничего общего с 

действительностью, старалась изо всех сил окончательно заморочить им го- 

лову, не давая прервать разговор и ощутить нарочитость ее присутствия за 

их столиком. Наконец в проеме двери появился Павел. 

- О! - Она тут же отдернула пальцы от ладони "птенчика" Сережи. - 

Пашка явился. Все, ребята, счастливо. Приятно было познакомиться. 

На Павла было страшно смотреть. Казалось, он даже двигался с неимо- 

верным трудом. 

- Что, совсем плохо? - обеспокоенно спросила она. 

Он кивнул. 

- Уходим? 

- Да, наверное, так будет лучше. 

Они даже не стали возвращаться к своему столику, где стояла чашка с 

недопитым кофе и стакан с остатками мартини. Подошли к вешалке, взяли 

куртки и вышли на улицу. 

- Мы можем взять машину? - спросил Сауляк каким-то сдавленным голо- 

сом. 

- Конечно. Они за нами гнаться не будут. Они вообще постараются те- 

перь держаться от нас подальше и близко не подходить. 

Настя подошла к краю тротуара и подняла руку. Через пару минут возле 

них притормозила машина. 

- В аэропорт, - сказала она, наклоняясь к опустившемуся стеклу. 

- Сколько? 

- Сколько скажешь. Я не местная, тарифов не знаю. 

- Пятьдесят "зеленых". 

- Хорошо. 

Она села спереди, рядом с водителем, Сайляк устроился сзади. Всю до- 

рогу они ехали молча. Так же молча вышли машины, подошли к гостинице и 

поднялись на свой этаж. И только оказавшись в номере, Настя дала себе 

волю. 

- Может быть, пора заканчивать эти детские игры? - зло спросила она, 

глядя, как Павел негнущимися пальцами пытается справиться с застежкой на 

своей куртке. - Что с вами происходит, Павел Дмитриевич? Я должна довез- 

ти вас до Москвы, а вы того и гляди концы отдадите прямо у меня на ру- 

ках. Почему вы не хотите мне сказать, чем вы больны и как вам помочь, 

если вам станет хуже? 

Его взгляд снова убегал от нее. Он так и не начал смотреть ей в гла- 

за, даже в те минуты, когда разговаривал вполне дружелюбно. Наконец ему 

удалось справиться с застежкой, он разделся и не говоря ни слова лег на 

кровать. 

- Или вы немедленно скажете мне, в чем дело, или я вызываю "неотлож- 

ку". Мне вовсе не улыбается перспектива привезти в Москву ваш хладный 

труп. 

- Не беспокойтесь, - тихо сказал он, не открывая глаз, - со мной ни- 

чего не случится. Скоро все пройдет. У меня уже ничего не болит. 

- А что болело? 

- Ничего. Я же сказал: не беспокойтесь. Все будет нормально, я вам 

обещаю. 

- Что-то слабо верится, - откликнулась она уже спокойнее. - Вам прав- 

да уже лучше? Не обманываете? 

- Нет. 

Было уже совсем поздно, пора было ложиться спать, но Насте почему-то 

казалось, что, как только она погасит свет, с Павлом непременно что-ни- 

будь случится. Она сняла сапоги и свитер и забралась под одеяло в джин- 

сах и в майке. 

- Почему вы не выключили свет? - спросил он.