гладко, то за Князевым может потянуться хвост, который и притащится пря- 

мо в Графский переулок. Так рисковать нельзя. Потому Ларкин и велел Ви- 

талию возвращаться в свою палатку на "Новокузнецкую". Михаил Давидович 

сам подъедет, чтобы поработать с сознанием Князева и его памятью. 

В идеале нужно было попробовать записать хотя бы на магнитофон, как 

Ларкин будет внушать несчастному сосисочнику, что они никогда не встре- 

чались и никакого убийства не было. Но если дать возможность Ларкину за- 

вершить работу, Князев и не сможет давать показания. Он же ничего не 

вспомнит. Кроме того, Князев уже задержан при покушении на убийство, и 

никто никогда не позволит сейчас снять с него наручники и отпустить в 

палатку на "Новокузнецкую" торговать сосисками. Хотя, по здравом размыш- 

лении, показаниям Князева грош цена, что так, что эдак. Если он еще в 

трансе, его нельзя допрашивать. Если позволить Ларкину вывести его из 

транса, то он все забудет. Настя проконсультировалась со специалистами, 

и они в один голос заверили ее, что настоящий мастер гипноза, а Ларкин, 

судя по всему, именно настоящий мастер, кодирует сознание специальными 

словами, чтобы никто, кроме него самого, не мог вывести человека из 

транса. С Кириллом Базановым, судя по всему, произошло то же самое. Пос- 

ле убийства шантажиста Ларкин встретился с ним, вывел из транса и забло- 

кировал память, потому парень абсолютно ничего про тот день и не помнил. 

А после расстрела Лученкова Михаил не успел добраться до Кирилла, кото- 

рого задержали на месте преступления, и тот добросовестно, хотя и иск- 

ренне недоумевая, рассказывал про "голоса, которые ему велели... ". 

Стало быть, свидетель из Князева никакой. Ничего от него не узнаешь, 

а если узнаешь, то не докажешь. Единственное доказательство - записи, из 

которых видно и слышно, как Ларкин погружает Виталия в транс и внушает 

ему намерение убить человека, выходящего из квартиры на пятом этаже тре- 

тьего корпуса дома номер девятнадцать по проезду Черепановых. Потом ви- 

деозапись, на которой Князев добросовестно выполняет все внушенные ему 

действия. И наконец, хорошо бы сделать запись, на которой Ларкин выводит 

его из транса. Но с точки зрения права ситуация почти дохлая. Прецеден- 

тов нет. Как квалифицировать действия Князева и Базанова? Ни одна экс- 

пертиза не признает их невменяемыми. А в законе указания на гипноз нет. 

Поэтому даже если и доказать, что в отношении Базанова и Князева был 

применен гипноз, это не избавит их от ответственности. Ибо сказано в за- 

коне: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время со- 

вершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемос- 

ти, т.е. не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить 

ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства ду- 

шевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния". Иными 

словами, все расстройства должны быть болезненного характера. А гипноз - 

не болезненное расстройство. И то, что ты делаешь в состоянии гипноти- 

ческого транса, очень даже запросто вменяется тебе в вину. Ученые-юристы 

сто диссертаций защитят, пока правовое решение придумают для таких казу- 

сов. А задержанные столько ждать не могут. Их судьбу надо как-то ре- 

шать... 

А что Ларкину вменить? Его-то за что можно привлечь к ответственнос- 

ти? Сам никого не убивал, даже близко к жертвам не подходил. Гипноз не- 

доказуем. Слова говорил? Ну так и вы говорите, кто ж вам мешает, только 

совершенно не факт, что вас послушаются и сделают, как вы велите. И Лар- 

кина никто не слушался. И вообще он ничего такого им не говорил. Обыкно- 

венная психотерапевтическая беседа. Стресс снимал. А что, нельзя? Ах, 

запись. Ну это он так, экспериментировал. Дурака валял. Морочил голову 

доверчивому Князеву. Пошел и убил? Да что вы говорите? Не может быть! И 

кого? Человека на проезде Черепановых? Ну надо же. Вот дурачок. Да Лар- 

кин назвал первый пришедший в голову адрес. И человека, который там жи- 

вет, он и знать не знает. 

Гордеев и следователь Ольшанский спорили до хрипоты, пытаясь решить, 

что же делать с Ларкиным. За Михаилом Давидовичем постоянно велось наб- 

людение, и задержать его можно было в любой момент, но было совершенно 

непонятно, надо ли это делать, а если делать, то по какому плану. Обви- 

нить его не в чем. Стало быть, и расколоть не, удастся. А если учесть 

его необыкновенные способности, то вряд ли даже самая умелая и изощрен- 

ная тактика допроса даст хоть какой-то результат. 

В конце концов решили Ларкина пока не трогать. 

- Проходите, Павел Дмитриевич, - сказала Настя как можно приветливее. 

Ей удалось полностью взять себя в руки, успокоиться и приготовиться к 

разговору с Павлом. 

- Похоже, вас ангел хранит, - улыбнулась она. - Значит, не зря я та- 

щила вас на себе из Самары. Если бы вас сегодня убили, мне было бы обид- 

но. Вы знаете человека, который на вас покушался? 

- Нет. Лицо незнакомое. И имя его впервые слышу. 

Настя видела, что он не лжет. И еще она видела, что Сауляк вымотан до 

предела и еле держится на ногах. 

- Но у вас есть хоть какие-нибудь подозрения: кто это такой, кто его 

послал, чье задание он выполнял? 

- Я уже говорил вам, Анастасия, я не страдаю от недостатка недоброже- 

лателей. 

- И вас не удивляет, что в их числе оказался ваш покровитель? 

Сауляк нахмурился. Глаза его опять убегали от Насти, останавливаясь 

то на стене выше ее головы, то на полу, то на окне. 

- Кого вы имеете в виду? 

- Антона Андреевича Минаева. Это он послал к вам наемника. Чем вы пе- 

ред ним провинились, хотела бы я знать. 

- Вы ошибаетесь. 

В его голосе вновь зазвучало высокомерие, как когда-то в Самаре, ког- 

да они только-только познакомились. 

- Нет, Павел Дмитриевич, я не ошибаюсь. Генерал Минаев встречался с 

неким посредником. Этот посредник нашел наемника Князева и отправил его