другой конец улицы, после чего свернул на какой-то незнакомый 

бульвар, а пройдя его, попал на какую-то новую, незнакомую ему 

улицу. 

-- Чудеса! -- бормотал Скуперфильд про себя. -- Оказывается, 

у нас в Брехенвиле есть такие места, где я отродясь не бывал. А 

я-то воображал, что знаю Брехенвиль как свои пять пальцев. 

Пробродив целый час по каким-то неизвестным ему закоулкам, 

Скуперфильд пришел к выводу, что окончательно заблудился, и 

стал спрашивать прохожих, где находится Кривая улица, то есть 

та улица, на которой он жил. Один из прохожих сказал, что 

Кривая улица совсем в другом конце города. Сев на автобус и 

проехав в другую часть города, Скуперфильд разыскал наконец 

Кривую улицу, но его удивило, что дома здесь были какие-то не 

такие, как раньше. Все, казалось, изменилось до неузнаваемости 

с тех пор, как он был здесь в последний раз. Когда же 

Скуперфильд подошел к дому N 14 (а он жил в доме N 14), то от 

удивления даже разинул рот. Вместо небольшого одноэтажного 

домишки с решетками из железных прутьев на окнах перед ним 

стояло большое двухэтажное здание с красивым балконом и 

фигурами двух каменных львов у входа. 

-- Что за чудеса! -- пробормотал Скуперфильд, протирая глаза 

и чувствуя, что у него начинает заходить ум за разум. -- Может 

быть, тут волшебство какое-нибудь? 

Увидев на балконе хозяйку, он закричал: 

-- Скажите, хозяюшка, это дом Скуперфильда? 

-- Какого еще Скуперфильда? -- сердито отвечала хозяйка. -- 

Это мой дом. 

-- А... а... -- заакал Скуперфильд, разевая рот, словно ему 

не хватало воздуха. -- А... куда же вы мой дом дели? 

Хозяйка повернулась к нему спиной и, хлопнув дверью, ушла с 

балкона. 

Нерешительно потоптавшись на месте, Скуперфильд поплелся по 

улице дальше. 

-- Что ж... -- бормотал он, не замечая, что разговаривает 

сам с собой. -- Что ж, если дом потерялся, то надо отыскать 

хотя бы мою макаронную фабрику. Не могла же затеряться целая 

макаронная фабрика с двенадцатью огромными корпусами и пятью 

тысячами работавших коротышек. 

Встретив прохожего, Скуперфильд спросил, не знает ли он, где 

находится макаронная фабрика Скуперфильда. 

-- Эва! -- засмеялся прохожий. -- Да разве она здесь? 

Макаронная фабрика Скуперфильда находится в Брехенвиле. Это на 

каждой макаронной коробке написано. 

-- А разве мы с вами не в Брехенвиле? -- озадаченно спросил 

Скуперфильд. 

-- Как же в Брехенвиле? -- удивился прохожий. -- Мы-то в 

Паноптикуме. 

-- В каком еще Паноптикуме? 

-- Ну город такой есть -- Паноптикум. Не слыхали разве? 

-- А, Паноптикум! -- вскричал Скуперфильд, сообразив 

наконец, в чем дело. -- Значит, я просто не на своей станции 

вылез. То-то я гляжу, что здесь все как-то не так, как у нас в 

Брехенвиле. 

Вернувшись поскорей на вокзал, Скуперфильд узнал, что до 

вечера поездов в Давилон больше не будет и он сможет попасть 

туда не раньше завтрашнего утра. Это привело Скуперфильда в 

волнение, так как он знал, что цены на акции быстро менялись. 

И действительно, в тот день, когда в газете "Давилонские 

юморески" появилась уже известная нам статейка, все, у кого 

были гигантские акции, бросились продавать их. На давилонской 

барже эти акции предлагались сначала по 80 сантиков штучка, 

потом по 60, по 50, по 30, по 20, по 10, но никто не хотел 

покупать их. На следующий день, то есть в тот день, когда 

Скуперфильд блуждал по городу Паноптикуму, цена на акции 

снизилась до пяти сантиков, но все равно никто не покупал их. 

Владельцы гигантских акций были в отчаянии. Все видели, что 

затратили свои деньги впустую и теперь не смогут вернуть их. 

Однако трое богачей -- Жмурик, Тефтель и Ханаконда, -- 

закупившие в целях наживы большие количества гигантских акций, 

быстро придумали, что надо делать. Они уплатили значительную 

сумму денег владельцу нескольких давилонских газет господину 

Гадкинзу, пообещавшему напечатать в своих газетах ряд статей, 

которые должны были быстро поправить дело. 

И действительно, в тот же день в вечерней газете 

"Давилонские побасенки", которая принадлежала господину 

Гадкинзу, появилась небольшая статейка: 

ПАНИКА НА ДАВИЛОНСКОЙ БАРЖЕ 

Со вчерашнего дня на давилонской барже царит небывалая 

паника. Владельцы гигантских акций торопятся сбыть с рук свой 

товар. Как всегда, когда продавцов много, а покупателей мало, 

цены на акции значительно понижаются. В чем причина охватившей 

давилонскую баржу паники? Причина эта -- гнуснейшая статейка, 

напечатанная на гаденьких страничках паршивенькой газетенки 

"Давилонские юморески". Владельцам гигантских акций невдомек, 

что эта грязненькая, ничтожная газетенка издается на средства 

богача Спрутса и печатает лишь то, что выгодно для него. Нет 

никакого сомнения, что щупальца ненасытного Спрутса тянутся к 

гигантским акциям. Как только акции достаточно снизятся в цене, 

они окажутся в щупальцах Спрутса и он станет единственным 

владельцем этого доходнейшего предприятия. Хочется сказать всем 

доверчивым чудакам: не поддавайтесь панике. Уж кто-кто, а 

господин Спрутс своей выгоды не упустит. 

На следующее утро в "Газете для любителей почитать лежа", 

также принадлежавшей Гадкинзу, появилась статья "Берегите 

карманы". В ней говорилось, что карманы нужно беречь от 

господина Спрутса, который хочет облапошить владельцев 

гигантских акций и уже начал протягивать к ним свои щупальца. 

Обе эти статьи, конечно, не прошли незамеченными, в 

результате чего гигантские акции сразу подскочили в цене и к 

открытию давилонской баржи продавались уже не по пять, а по 

пятьдесят сантиков. 

Господину Скуперфильду, который в то же утро прибыл на 

давилонскую баржу, эта цена, однако ж, показалась очень 

высокой, и он решил подождать денечек, надеясь, что она