в ракету. Выбравшись из пещеры, он заковылял по прямой, словно 

луч, дорожке к видневшемуся вдали космическому кораблю. 

Солнышко, однако ж, припекало с такой страшной силой, что 

Пончик не выдержал и пустился бежать вприпрыжку. От быстрого 

бега и второй космический сапожок свалился у него с ноги, но 

Пончик и не подумал его поднимать, а даже обрадовался, так как 

бежать совсем без сапог было значительно легче. За каких-нибудь 

двадцать минут он добежал до ракеты и нажал кнопку, которая 

имелась в ее хвостовой части. Дверца шлюзовой камеры 

гостеприимно раскрылась. Недолго думая Пончик залез в ракету. 

Здесь он был в безопасности. Ничто теперь не угрожало ему, но 

все же тревожило какое-то неприятное чувство, оттого что он 

убежал из пещеры, оставив Незнайку без помощи. 

Зная по собственному опыту, что любое неприятное чувство 

может быть вытеснено каким-либо противоположным, то есть 

приятным чувством, Пончик решил пойти в пищевой отсек и 

несколько, как он имел обыкновение выражаться, подзаправиться 

там. Забравшись в пищевой отсек, он принялся уничтожать 

содержимое целлофановых и хлорвиниловых трубочек, тюбиков, 

мешочков, пакетиков, извлекая их из термостатов, холодильников 

и саморегулирующихся космических духовых шкафов. 

Пончик, который, как известно, был не дурак покушать, 

показал на наглядном примере, насколько велико может быть 

расхождение между теоретическими расчетами и практической 

жизнью. Незнайка установил, что Пончику обеспечен запас еды 

больше чем на год, так как все свои вычисления произвел в 

расчете на обыкновенного едока, не принимая во внимание его 

индивидуальные, то есть личные, едовые свойства. Вся беда 

оказалась в том, что личные едовые качества Пончика заключались 

в его чрезвычайной едовой недисциплинированности. Говоря проще, 

он мог есть что угодно, где угодно, когда угодно и в каких 

угодно количествах. 

То, что по расчетам Незнайки должно было хватить на год и 

четыре месяца, в действительности хватило Пончику лишь на 

четверо с половиной суток. Прикончив в этот рекордно короткий 

срок запасы продовольствия, находившиеся в пищевом отсеке, 

Пончик пробрался в хвостовую часть ракеты и попробовал жевать 

семена, хранившиеся в складском помещении. 

Семена, однако, показались ему невкусными. Вот тогда-то он 

опять вспомнил о Незнайке. 

"Наверно, Незнайка вернулся бы в ракету, если бы не 

обнаружил где-нибудь продуктов питания, -- подумал Пончик. -- А 

поскольку он не вернулся, значит, продукты питания где-то 

найдены, а раз это так, то мне нет никакого смысла сидеть в 

ракете, а необходимо отправиться на поиски Незнайки". 

Натянув на себя космический скафандр и подобрав новые, 

подходящие по размеру космические сапоги. Пончик выскочил из 

ракеты и поскакал во весь опор к уже известной ему пещере. 

Добравшись до пещеры, он спустился в сосульчатый грот, а оттуда 

в тоннель с ледяным дном. Здесь он поскользнулся, как и 

Незнайка, и, прокатившись на животе по наклонной плоскости, 

полетел в подлунный колодец. Спустя некоторое время он заметил, 

что выскочил из колодца и летит на страшной высоте с 

раскрывшимся парашютом над каким-то приморским городом. Сильный 

ветер нес его в сторону. Постепенно снижаясь, Пончик пролетел 

над приморскими городами Лос-Свиносом и Лос-Кабаносом. Уже 

значительно снизившись, он подлетел к городу Лос-Паганосу, но 

изменивший свое направление ветер понес его в сторону моря. 

Пончик видел, что купания ему не миновать. Утонуть он не 

боялся, так как был толстенький, а толстенькие коротышки, как 

известно, в воде не тонут. Единственное, чего он боялся, это 

как бы его не укусила акула. 

Шлепнувшись в воду, он тотчас принялся работать руками и 

ногами и спустя час уже был у берега. Прибой в этот день был 

особенно сильный, и Пончику никак не удавалось пришвартоваться 

к берегу. Это происходило из-за того, что в громоздком 

космическом скафандре он был крайне неповоротлив и не мог 

маневрировать в бурной морской воде с достаточной ловкостью. 

Как только он ощущал под собой дно и пытался встать на ноги, 

подкатившаяся сзади волна опрокидывала его и, перевернув на 

спину, тащила обратно в море. Пробившись у самого берега минут 

двадцать, он понял в конце концов, что ему необходимо 

расстаться со скафандром. Кувыркаясь в волнах словно дельфин, 

он умудрился сбросить с себя космические сапоги, потом 

гермошлем, а потом и сам скафандр. Все эти ставшие теперь 

ненужными ему космические причиндалы были тотчас унесены морем, 

а Пончик, став в тот момент более обтекаемым и подвижным, 

ускользнул от бросавшихся на него волн и выскочил на сухой 

берег. 

Первое, что требовалось ему после столь героической борьбы с 

разбушевавшейся водной стихшей, был отдых. Сняв с себя вымокшую 

одежду, он разложил ее на берегу для просушки, сам же лег рядом 

и принялся отдыхать. Теплый, ласковый ветерок приятно обдувал 

его тело. Морские волны ритмично шумели, что действовало на 

Пончика успокаивающе и усыпляюще. Решив все же не спать, так 

как это было бы неблагоразумно в незнакомой обстановке, Пончик 

принялся изучать окружавшую местность. 

Узкий пологий берег, тянувшийся полосой вдоль моря, был 

ограничен с противоположной стороны обрывистыми, словно 

подмытыми водой, холмами, которые поросли сверху зеленой 

травкой и мелким кустарником. Сам берег был покрыт ослепительно 

белым песочком и какими-то прозрачными камнями, напоминавшими 

обломки ледяных или стеклянных глыб. Осмотрев внимательно 

несколько таких камней и полизав один из них языком, Пончик 

убедился, что перед ним вовсе не лед и не стекло, а кристаллы 

обыкновенной поваренной соли. Выбрав пару кристаллов покрупней,