поэтому-то лунатики стали переселяться внутрь Луны и теперь 

живут не с наружной, а с внутренней ее стороны, так как на 

самом деле Луна внутри пустая, вроде резинового мяча, и на 

внутренней ее поверхности можно так же прекрасно жить, как и на 

внешней. 

Эта Знайкина книжка наделала много шума. Все коротышки с 

увлечением читали ее. Многие ученые хвалили эту книжку за то, 

что она интересно написана, но все же высказывали недовольство 

тем, что она научно не обоснована. А действительный член 

академии астрономических наук профессор Звездочкин, которому 

тоже случилось прочитать Знайкину книжку, просто кипел от 

негодования и говорил, что книга эта -- вовсе не книга, а 

какая-то, как он выразился, чертова чепуха. Этот профессор 

Звездочкин был не то чтобы какой-нибудь очень сердитый субъект. 

Нет, он был довольно добрый коротышка, но очень, как бы это 

сказать, требовательный, непримиримый. Во всяком деле он ценил 

больше всего точность, порядок и терпеть не мог никаких 

фантазий, то есть выдумок. 

Профессор Звездочкин предложил академии астрономических наук 

устроить обсуждение Знайкиной книги и разобрать ее, как он 

выразился, по косточкам, с тем чтоб никому больше неповадно 

было такие книги писать. Академия дала согласие и послала 

приглашение Знайке. Знайка приехал, и обсуждение состоялось. 

Оно началось, как и полагается в таких случаях, с доклада, 

который вызвался сделать сам профессор Звездочкин. 

Когда все приглашенные на обсуждение коротышки собрались в 

просторном зале и расселись на стулья, на трибуну взошел 

профессор Звездочкин, и первое, что от него услышали, были 

слова: 

-- Дорогие друзья, разрешите заседание, посвященное 

обсуждению Знайкиной книги, считать открытым. 

После этого профессор Звездочкин громко откашлялся, не спеша 

вытер платочком нос и принялся делать доклад. Изложив коротко 

содержание Знайкиной книги и похвалив ее за живое, яркое 

изложение, профессор сказал, что, по его мнению, Знайка 

допустил ошибку и принял за кирпичи то, что в действительности 

было не кирпичи, а какая-то слоистая горная порода. Ну, а раз 

кирпичей на самом-то деле не было, сказал профессор, то не 

было, следовательно, и никаких коротышек-лунатиков. Их же и не 

могло быть, потому что если бы они и были, то не смогли бы жить 

на внутренней поверхности Луны, так как давно всем хорошо 

известно, что все предметы на Луне, точно так же как и у нас на 

Земле, притягиваются к центру планеты, и, если бы Луна в 

действительности была внутри пустая, никто все равно не смог бы 

удержаться на ее внутренней поверхности: его тотчас притянуло 

бы к центру Луны, и он беспомощно болтаются бы там в пустоте, 

пока не погиб с голоду. 

Выслушав все это, Знайка поднялся со своего места и сказал 

насмешливо: 

-- Вы рассуждаете так, будто вам уже когда-нибудь 

приходилось болтаться в центре Луны! 

-- А вы будто болтались? -- огрызнулся профессор. 

-- Я не болтался, -- возразил Знайка, -- но зато я летал в 

ракете и наблюдал за предметами в состоянии невесомости. 

-- При чем тут еще состояние невесомости? -- буркнул 

профессор. 

-- А вот при чем, -- сказал Знайка. -- Да будет вам 

известно, что во время полета в ракете у меня была бутылка с 

водой. Когда наступило состояние невесомости, бутылка свободно 

плавала в пространстве, как и каждый предмет, который не был 

прикреплен к стенам кабины. Все было нормально, пока вода 

целиком наполняла бутылку. Но когда я половину воды выпил, 

начались странности: оставшаяся вода не держалась на дне 

бутылки и не собиралась в центре, а равномерно растекалась по 

стенкам, так что внутри бутылки образовался воздушный пузырь. 

Значит, вода притягивалась не к центру бутылки, а к ее стенкам. 

Это и понятно, так как притягивать друг друга могут лишь массы 

вещества, а пустота ничего притянуть к себе не может. 

-- Попал пальцем в небо! -- сердито проворчал Звездочкин. -- 

Сравнил бутылку с планетой! По-вашему, это научно? 

-- Почему же не научно? -- авторитетно ответил Знайка. -- 

Когда бутылка свободно перемещается в межпланетном 

пространстве, она находится в состоянии невесомости и во всем 

уподобляется планете. Внутри нее все будет происходить так же, 

как и внутри планеты, то есть внутри Луны, в том случае, 

конечно, если Луна изнутри пустая. 

-- Вот, вот! -- подхватил Звездочкин. -- Только объясните, 

пожалуйста, нам, почему вы втемяшили себе в голову, что Луна 

внутри пустая? 

Слушатели, которые пришли послушать доклад, засмеялись, но 

Знайка не смутился этим и сказал: 

-- Вы бы сами легко втемяшили себе это в голову, если бы 

немного подумали. Ведь если Луна сначала была огненно-жидкая, 

то она начала остывать не изнутри, а с поверхности, так как 

именно поверхность Луны соприкасается с холодным мировым 

пространством. Таким образом, остыла и отвердела в первую 

очередь поверхность Луны, в результате чего Луна стала 

представлять собой как бы огромный шарообразный сосуд, внутри 

которого продолжало находиться -- что?.. 

-- Еще не остывшее расплавленное вещество! -- закричал 

кто-то из слушателей. 

-- Верно! -- подхватил Знайка. -- Еще не остывшее 

расплавленное вещество, то есть, попросту говоря, жидкость. 

-- Вот видите, сами говорите -- жидкость, -- усмехнулся 

Звездочкин. -- Откуда же в Луне взялась пустота, если там была 

жидкость, садовая вы голова? 

-- Ну, об этом совсем нетрудно догадаться, -- невозмутимо 

ответил Знайка. -- Ведь раскаленная жидкость, окруженная 

твердой оболочкой Луны, продолжала остывать, а остывая, она 

уменьшалась в объеме. Вы, надо полагать, знаете, что каждое 

вещество, охлаждаясь, уменьшается в объеме? 

-- Надо полагать, знаю, -- сердито буркнул профессор.