- Ну, а еще кто-нибудь? 

Алиса в это время сидела и читала текст без словаря, будто для 

собственного удовольствия, хотя, как известно, тексты в учебнике ни один 

человек не читает для собственного удовольствия. 

- Садовский, - сказала Алла, - ты сегодня задумчивый. Может, 

расскажешь нам о Лондоне? 

- Нет, - сказал, поднимаясь, высокий темно-рыжий парень с белым 

веснушчатым лицом. 

Был он не то чтобы толстый, но и не тонкий, скорее мягкий. Его 

голубые глаза были окружены рыжими густыми ресницами. И говорил он 

серьезно и медленно - казалось, что он всегда секретничает, даже когда 

отвечает домашнее задание. 

- Нет, - повторил он печально. - Я не смогу ответить. Это совершенно 

исключено. 

- Постарайся выразить свою мысль по-английски, - попросила Алла, 

которая давно уже знала все штучки Садовского. 

- Это он? - спросила Юлька, которая сидела за Катей Михайловой. 

Алиса, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой. Такого рыжего 

человека вряд ли нужно искать. Если бы он забирался в будущее, и пираты и 

Алиса отыскали бы его в два счета. 

- Я по-английски не смогу, - сказал еще более печально Садовский. - Я 

не выспался. 

- Почему? 

- Я провел ночь в милиции, - сказал Садовский. - Я был арестован, и 

за дело. 

- Что же ты натворил? 

- Как всегда, - сказал Садовский, - я заботился о людях. Этого не 

поняли. 

- Конкретнее, - сказала Алла. И нахмурилась. 

- Я пожалел тек, кто гуляет парочками по лесу в Сокольниках. Им не на 

чем посидеть. Все скамейки стоят на нашем бульваре. 

- Очень похвально, - сказала Алла. - Садись. 

- Сейчас, только доскажу, а то вы меня неправильно поймете. Как и 

милиция. Я решил посвятить ночь заботе о людях. Я носил скамейки с 

Гоголевского бульвара в ближайшие леса. Я успел перенести девяносто три 

скамейки. И когда я, чтобы ускорить дело, взял сразу две скамейки, меня 

остановил на Смоленской площади милиционер и отвел в милицию. Остаток ночи 

я переносил скамейки обратно. Это очень трудно. Каждая скамейка весит 

около ста двадцати килограммов. 

Алла покорно выслушала все и сказала: 

- Вот что, Садовский. Если ты мне эту трогательную историю сможешь 

пересказать, хотя бы вкратце, по-английски, ты спасен. Если нет - 

получаешь двойку. Подумай. 

Садовский думал целую минуту. Потом вздохнул и сел. 

- Отказываешься? - спросила Алла, отыскивая в журнале его фамилию. 

- Я забыл, как по-английски скамейка... И еще несколько слов. 

Люди, которые не знали Колю Садовского, могли бы подумать при встрече 

с ним, что он лгун. Ничего подобного. Просто у Садовского было странное 

воображение. Оно его уносило в фантастические дали, и он сам не знал, где 

правда, а где ложь. Воображение часто ставило его в дурацкое положение, а 

порой приводило к неприятностям. И учился он так себе, хотя мог учиться 

неплохо. Иногда ему казалось, что он все уроки уже сделал на неделю 

вперед, хотя в самом деле такого с ним ни разу не случилось. 

Нет, подумала Алиса, он в будущем не был. И не только потому, что он 

был рыжим. Он бы, наверно, решил, что будущее ему только приснилось, и 

всем бы рассказал о нем. 

Следующей своей жертвой Алла Сергеевна выбрала Катю Михайлову. Катя 

хорошо учится, но на этот раз ее мысли были заняты кубком Дэвиса по 

теннису, и она отвечала вяло, кое-как, а когда Алла перебила ее и 

спросила, что же представляет лондонский Тауэр, Катя сказала: 

- Тауэр - это башня. 

- Какая башня? - спросила Алла. 

Катя пожала плечами. Не все ли равно, какая там башня! 

- Кто дополнит? - спросила Алла. 

- Тауэр - это замок, - сказала Алиса, не поднимаясь с места. 

Она сказала это по-английски, и все удивились, потому что никто не 

ожидал, что новенькая станет отвечать. 

- Встань, когда отвечаешь, - сказала Алла. 

- Что? - Алиса не поняла. 

- А разве у вас в школе не встают, когда отвечают урок? - спросила 

Алла. 

- Нет, - сказала Алиса, - у нас не встают. 

В классе засмеялись, но Алла сделала вид, что ее это не касается, и 

сказала: 

- Тем не менее встань. 

Алиса встала и стала рассказывать по-английски про замок Тауэр, в 

котором раньше жили английские короли, и про реку Темзу, которая течет у 

этого замка. 

- Ой, - прошептала Юлька своей соседке Кате Михайловой, - она 

по-английски лучше говорит, чем Алла! 

- Очень хорошо, - сказала Алла, когда Алиса кончила говорить. - 

Селезнева может служить вам примером. Ты, Алиса, изучала английский язык 

вне школы? 

- Да, - сказала Алиса. - Языки я изучала до школы. 

- Ты знаешь и другие языки? 

- Я не очень способная, - сказала Алиса. - Я знаю только восемь 

языков. 

- Какие? - спросила Алла. 

В классе стояла гробовая тишина. Смысл разговора был ясен всем, даже 

самым отстающим. 

- Немецкий, финский, чешский, французский, хинди, китайский... 

японский и... и еще один. 

- Ух ты! - сказал Фима Королев. - Скажи нам что-нибудь по-японски. 

Все зашумели, стали просить Алису... только одна Мила Руткевич была 

недовольна, потому что в этот момент она перестала быть первой ученицей в 

классе, а это неприятно. 

- Садись, Селезнева, - сказала Алла, будто ничего не произошло. 

- Проверьте ее, проверьте! - сказал Коля Садовский. 

- Садовский, тебя мы сегодня уже слышали, - сказала Алла. - Теперь 

дай выступить другим. 

Она вызвала Милу Руткевич, а к Алисе пришли две записки. 

Первая была от Бори Мессерера. 

В ней было написано: "Вы бывали в Англии, мадам?" 

Вторую написала Лариса Троепольская, которая к языкам была 

неспособная, зато у нее были большие голубые глаза. Учителя и родители 

утешали себя тем, что с такими красивыми глазами Лариса и без образования 

как-нибудь не пропадет.