Паустовский К.Г. Мещерская сторона 

Обыкновенная земля 

Первое знакомство 

Старинная карта 

Несколько слов о приметах 

Возвращение к карте 

Мшары 

Лесные реки и каналы 

Леса 

Луга 

Небольшое отступление от темы 

Еще о лугах 

Старики 

Родина талантов 

Мой дом 

Бескорыстие 

Мещерская сторона 

МЕЩЁРСКАЯ СТОРОНА 

Повесть 

ОБЫКНОВЕННАЯ ЗЕМЛЯ 

Но в нем, как и в этих картинах, заключена вся прелесть и все незамет-ное 

на первый взгляд разнообразие русской природы. 

Что можно увидеть в Мещёрском крае? Цветущие или скошенные луга, сосновые 

боры, поемные и лесные озера, заросшие черной кугой, стога, пахнущие сухим 

и теплым сеном. Сено в стогах держит тепло всю зиму. 

Мне приходилось ночевать в стогах в октябре, когда трава на рассвете 

покрывается инеем, как солью. Я вырывал в сене глубокую нору, залезал в 

нее и всю ночь спал в стогу, будто в запертой комнате. А над лугами шел 

холодный дождь и ветер налетал косыми ударами. 

В Мещёрском крае можно увидеть сосновые боры, где так торжественно и тихо, 

что бубенчик-"болтун" заблудившейся коровы слышен далеко, почти за 

километр. Но такая тишина стоит в лесах только в безветренные дни. В ветер 

леса шумят великим океанским гулом и вершины сосен гнутся вслед 

пролетающим облакам. 

В Мещёрском крае можно увидеть лесные озера с темной водой, обширные 

болота, покрытые ольхой и осиной, одинокие, обугленные от старости избы 

лесников, пески, можжевельник, вереск, косяки журавлей и знакомые нам под 

всеми широтами звезды. 

Что можно услышать в Мещёрском крае, кроме гула сосновых лесов? Крики 

перепелов и ястребов, свист иволги, суетливый стук дятлов, вой волков, 

шорох дождей в рыжей хвое, вечерний плач гармоники в деревушке, а по ночам 

- разноголосое пение петухов да колотушку деревенско-го сторожа. 

Но увидеть и услышать так мало можно только в первые дни. Потом с каждым 

днем этот край делается все богаче, разнообразнее, милее сердцу. И, 

наконец, наступает время, когда каждая и на над заглохшей рекой кажется 

своей, очень знакомой, когда о ней можно рассказывать удивитель-ные 

истории. 

областью, а на севере - с такой-то". Я не буду называть широт и долгот 

Мещёрского края. Достаточно сказать, что он лежит между Владимиром и 

Рязанью, недалеко от Москвы, и является одним из немногих уцелевших лесных 

островов, остатком "великого пояса хвойных лесов". Он тянулся некогда от 

Полесья до Урала. В него входили леса: Чернигов-ские, Брянские, Калужские, 

Мещёрские, Мордовские и Керженские. В этих лесах отсиживалась от татарских 

набегов древняя Русь. 

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО 

Впервые я попал в Мещёрский край с севера, из Владимира. 

За Гусем-Хрустальным, на тихой станции Тума, я пересел на поезд 

узкоколейки. Это был поезд времен Стефенсона. Паровоз, похожий на самовар, 

свистел детским фальцетом. У паровоза было обидное прозвище: "мерин". Он и 

вправду был похож на старого мерина. На закруглениях он кряхтел и 

останавливался. Пассажиры выходили покурить. Лесное безмолвие стояло 

вокруг задыхавшегося "мерина". Запах дикой гвоздики, нагретой солнцем, 

наполнял вагоны. 

Пассажиры с вещами сидели на площадках - вещи в вагон не влезали. Изредка 

в пути с площадки на полотно начинали вылетать мешки, корзины, плотничьи 

пилы, а за вещами выскаки-вал и их обладатель, нередко довольно древняя 

старуха. Неопытные пассажиры пугались, а опытные, скручивая козьи ножки и 

поплевывая, объясняли, что это самый удобный способ высаживаться из поезда 

поближе к своей деревне. 

Узкоколейка в Мещёрских лесах - самая неторопливая железная дорога в 

Союзе. 

Станции завалены смолистыми бревнами и пахнут свежей порубкой и дикими 

лесными цветами. 

На станции Пилево в вагон влез косматый дед. Он перекрестился в угол, где 

дребезжала круглая чугунная печка, вздохнул и пожаловался в пространство: 

- Чуть что, сейчас берут меня за бороду - езжай в город, подвязывай лапти. 

А того нет в соображении, что, может, ихнее это дело копейки не стоит. 

Посылают меня до музею, где совет-ско правительство собирает карточки, 

прейскуранты, все такое прочее. Посылают с заявлением. 

- Чего брешешь? 

- Ты гляди - вот! 

Дед вытащил измятую бумажку, сдул с нее махру и показал бабе-соседке. 

- Манька, прочти,- сказала баба девчонке, тершейся носом об окно. 

Манька обтянула платье на исцарапанных коленках, подобрала ноги и начала 

читать хриплым голосом: 

- "Собчается, что в озере живут незнакомые птицы, громадного росту, 

полосатые, всего три; неизвестно, откуль залетели,- надо бы взять живьем 

для музею, а потому присылайте ловцов". 

- Вот,- сказал дед горестно,- за каким делом теперь старикам кости ломают. 

А все Лешка-комсомолец, Язва - страсть! Тьфу! 

его сырые потоки и безнадежно опаздывал, отдуваясь на пустых полустанках. 

- Вот оно существование наше,- повторил дед.- Летошний год гоняли меня в 

музею, сегодняшний год опять! 

- Чего в летошний год нашли? - спросила баба. 

- Торчак! 

- Чегой-то? 

- Торчак. Ну, кость древнюю. В болоте она валялась. Вроде олень. Роги - с 

этот вагон. Прямо страсть. Копали его цельный месяц. Вконец измучился 

народ. 

- На кой он сдался? - спросила баба. 

- Ребят по ем будут учить. 

Об этой находке в "Исследованиях и материалах областного музея" сообщалось 

следующее: 

целы, но крайне непрочны вследствие полнейшей мацерации (размачивания)