Сэйте Мацумото. Земля-пустыня 

Пер. с япон. - Т.Редько. 

1 

Сэцуко Асимура сошла с электрички на станции Нисиноке. 

Прошло немало лет с тех пор, как она приезжала сюда в последний раз. С 

радостным чувством смотрела она на трехэтажные пагоды храма Якусидзи, 

которые были видны даже с железнодорожной платформы. Нежаркое осеннее 

солнце уже заходило за сосны, росшие вокруг пагод. Станцию с храмом 

соединяла прямая дорога. По пути Сэцуко зашла в закусочную, где заодно 

торговали старинной утварью. На полках, как и восемь лет назад, лежали 

образцы старинной черепицы. 

Небо начали заволакивать тучи, подул пронизывающий холодный ветер, но 

на душе у Сэцуко было приятно и легко. Давно она не ходила по этой дороге, 

давно не посещала храм, куда сейчас шла. 

До Киото она ехала вместе с мужем, которому весь день предстояло 

провести на заседании научного конгресса. Уже несколько лет они никуда не 

выезжали вместе и еще в Токио договорились, что Сэцуко съездит в Нару в те 

часы, когда муж будет занят на конгрессе. 

Миновав ворота, Сэцуко остановилась перед храмом. Она вспомнила, как 

была огорчена в прошлый приезд, когда пагоды ремонтировали. Теперь они 

стояли во всей красе, и это обрадовало Сэцуко. 

Сегодня, как обычно, посетителей в храме почти не было. Приезжавшие в 

Нару туристы сюда не добирались. 

Когда Сэцуко, вдоволь налюбовавшись искусной резьбой в главном храме, 

вышла наружу, было уже за полдень. 

Дорога, соединявшая храм Якусидзи с храмом Тоседайдзи, была у Сэцуко 

одной из самых любимых. Восемь лет назад она приезжала сюда в конце весны, 

когда ярко светило солнце и за глинобитной оградой, тянувшейся вдоль 

дороги, цвели магнолии. 

Сейчас дорога была безлюдна, с полуразрушенной ограды свисали плети 

дикого плюща. 

Подойдя к храму Тоседайдзи, Сэцуко заметила, что ворота храма 

основательно подновлены. В прошлый приезд ей сразу бросилось в глаза, что 

воротные столбы растрескались, их нижняя часть подгнила, а опирающаяся на 

столбы крыша ворот, крытая старой черепицей, - поросла мхом и угрожающе 

накренилась. Еще ей тогда запомнилось удивительное сочетание цветов росшей 

здесь дикой вишни и блекло-красной краски, сохранившейся на столбах и 

вызывавшей ощущение чего-то очень древнего. 

Длинная дорожка, по обе стороны которой росли высокие деревья, привела 

ее к храму. Она заглянула в маленький киоск у входа в храм, где были 

разложены цветные открытки и сувениры. В киоске сидел тот же старый 

привратник, который был здесь и в прошлый ее приезд. 

Сэцуко остановилась перед храмом и долго любовалась его неповторимой 

архитектурой. Любовь к древним храмам привил ей покойный дядя, Кэнъитиро 

Ногами, младший брат матери. Он был дипломатом, во время войны занимал 

пост первого секретаря в японском представительстве в одной нейтральной 

стране и перед самым концом войны внезапно там заболел и умер. 

Сэцуко помнила, что мать страшно горевала и удивлялась, как это могло 

случиться - ведь Кэнъитиро был такой здоровый мужчина. И теперь, как 

только она вспоминала дядю, в ее памяти всплывали эти слова матери. 

В самом деле, Ногами был удивительно здоровым человеком, занимался 

дзю-до еще в средней школе, а в университете уже имел третий дан. Он 

выехал из Японии к месту назначения, когда война была в самом разгаре. 

Сэцуко с матерью приехали проводить его на токийский вокзал. Вокзал был 

едва освещен: власти ввели правила светомаскировки. 

В ту пору в Европу можно было попасть только через Сибирь. Америка вела 

маневренную войну и наносила Японии чувствительные удары. В Европе 

Германия и Италия терпели одно поражение за другим. Сэцуко думала, что за 

дядю можно не беспокоиться, только бы добрался до места службы - до 

нейтральной страны. Но нежданно-негаданно именно там его и настигла 

смерть. 

С каждым днем положение Японии, Германии и Италии становилось все более 

угрожающим, и на своем дипломатическом посту дядя не знал ни сна, ни 

отдыха. Организм у него ослаб, болезнь поразила легкие и вскоре довела его 

до могилы. 

Сэцуко до сих пор помнила сообщение в газете о его смерти: "Находясь в 

нейтральной стране, в условиях сложной политической обстановки в Европе, 

Кэнъитиро Ногами отдавал все силы осуществлению японской внешней политики 

военного времени и скончался на боевом посту". 

Понимать красоту древних храмов научил ее именно дядя. Еще в 

студенческие годы он нередко посещал старинные храмы в Наре и продолжал 

увлекаться этим и после того, как поступил на службу в министерство 

иностранных дел. Возвращаясь на родину из Тяньцзиня, куда его впервые 

направили вице-консулом, а затем из различных европейских стран, где он 

служил впоследствии, Ногами прежде всего отправлялся осматривать древние 

памятники Японии. 

Дядя не раз обещал Сэцуко взять ее с собой в такие поездки, но ему так 

и не удалось выполнить свое обещание. 

Присылая Сэцуко из-за границы красивые открытки, он никогда не описывал 

тамошние красоты, а всегда интересовался, ездила ли Сэцуко в Нару, выражал 

сожаление, что не мог вместе с ней побывать там, и всячески внушал ей 

любовь к седой старине Японии. 

Осмотрев храм, Сэцуко направилась к выходу. Она заглянула в киоск с 

намерением купить что-нибудь в подарок своей двоюродной сестре, Кумико, 

дочери дяди. Пока старый привратник заворачивал выбранные ею сувениры, 

Сэцуко обратила внимание на лежавшую на прилавке книгу посетителей, в 

которой расписывались побывавшие в храме гости. Книга была довольно 

объемистая. Сэцуко пробежала глазами раскрытую страницу и сразу узнала 

несколько фамилий известных искусствоведов и профессоров. По-видимому, 

именно такого рода люди, а не простые туристы посещали этот храм. Она 

взглянула еще на одну страницу, предыдущую. Страница вся была испещрена