На даче у Нессельроде шла их обычная "пятница", но в то же время царило необычное возбуждение. В глубине гостиной великолепный пианист Саша Бутурлин играл пьесу Рахманинова. Это было традицией. Существовала легенда, что Рахманинов, бывая в Крыму, останавливался только у Нессельроде. Если не было профессиональных пианистов, сама мадам Нессельроде садилась за инструмент и играла с экспрессией, временами обрывала игру, как бы погружаясь в страну грез или даже, как говорили полушепотом, в страну воспоминаний. В креслах сидели старики в генеральских мундирах и в партикулярном платье. В смежном салоне - среднее поколение, финансисты и дамы играли в бридж. На открытой веранде смешанное общество, преимущественно молодежь, общались уже в современном стиле - стоя, с коктейлями. Там был буфет. Вот там-то, на веранде, над морем, и царило, как сразу заметил Арсений Николаевич, необычайное оживление. 

Когда Арсений Николаевич вошел в гостиную, ему, конечно же, было оказано чрезвычайное внимание, но отнюдь не столь чрезвычайное, как он первоначально предполагал. Михаил Михайлович, роскошный, во фраке, раскрыл, конечно, объятия, и Варвара Александровна предоставила все еще великолепную руку для поцелуя, но оба супруга выглядели взволнованными и даже растерянными. 

Оказалось, что мирное течение "нессельродовской пятницы" было прервано сегодня самым невероятным образом. Костю, младшего сына Нессельроде, привезли из Ялты сильно побитого, в разорванной - вообразите - одежде, да и одежда, представьте, Арсений Николаевич, какая-то варварска - джинсы и майка со знаками этих невозможных "яки". 

Должно быть, Костя участвовал в сегодняшней потасовке на Татарах. Вот именно, и. это совершенно невозможно, Арсений Николаевич, чтобы юноша из хорошей семьи ввязывался в грязные уличные истории. И вот вы, Арсений Николаевич, приехали к нам сегодня так неожиданно, но очень кстати. Но почему же "кстати", позвольте узнать, милая Варвара Александровна. Какое же, позвольте, я имею отношение к??. Ах, Боже мой, excuse moi, самое прямое. Арсений Николаевич, как это ни печально, но именно ваш внук Антон... простите, но именно всеми нами любимый ваш Тоша и вовлек нашего Костеньку в это дикое движение "яки-национализма", он его сегодня и потащил на Татары. Мы прочим Костеньке дипломатическое поприще, но это, вы понимаете, не вяжется с уличными потасовками. Да ведь это и опасно для жизни в конце концов... Там была "Волчья Сотня". 

- Там была "Волчья Сотня", - хмуро сказал Михаил Михайлович, - и хулиганы из "Красной Стражи". Сбежалась всяческая шваль - и просоветчики, и прокитайцы, и младотурки уже ехали, но, к счастью, опоздали. Я звонил полковнику Мамонтову в ОСВАГ и завтра же буду ставить вопрос на думской фракции. Вот вам первые цветочки нашего пресловутого ИОСа, ягодки будут потом... А вы знаете, что они называют себя "сосовцами"? Новая партия - СОС, Союз Общей Судьбы. Нет, их там сегодня не было, но именно они и заварили всю эту политическую кашу на нашем Ост... простите, в Зоне Временной Эвакуации... 

- СОС? - переспросил Арсений Николаевич. 

- Разве ваш сын не говорил вам об этой новой партии? - вполне небрежно осведомился подошедший вылощенный господин с моноклем в глазнице, явный осваговец. 

- Позвольте представить, - тут же сказала Варвара Александровна. - Это наш дальний родственник Вадим Анатольевич Востоков, служащий ОСВАГа. 

- Я не видел своего сына уже несколько недель, - сказал Арсений Николаевич. - Он прилетает только сегодня ночью. 

- Разумеется, из Москвы? - В. А. Востоков был улыбчив и любезен. 

- Рейсом из Стокгольма, - сухо ответил Арсений Николаевич и вышел на веранду. Он давно уже заметил там свою собственную костлявую, длинную, чуть сутуловатую фигуру с его собственным длинноватым носом, то есть своего обожаемого внука. Антон явно был в центре внимания. Он что-то вещал, размахивая руками, то подходил к пострадавшему Костеньке и опускал на плечо соратнику руку вождя, то усаживался с бокалом виски на перилах веранды и вещал оттуда, а Лидочка Нессельроде и ее гости, все в греческих туниках (так, вероятно, была задумана сегодняшняя "пятница" - молодежь в греческих туниках), следовали за ним и внимали. 

- Яки! - вскричал Антон, увидев деда. - Гранати каминг, кабахет, сюрприз! Сигим-са-фак! 

Подразумевалось, что он как бы изъясняется на языке яки. Гости, восторженно переглядываясь, повторяли роскошное ругательство "сигим-са-фак". 

Арсений Николаевич обнял внука за плечи и заглянул ему в лицо. Под глазом у него был синяк, на щеке ссадина. Майка-флаг порвана на плече. 

Герой вечера Костенька Нессельроде выглядел вполне плачевно - майка у него была располосована, повязка намокла от сукровицы, челюсть вздулась, но он тем не менее геройски улыбался. 

- Мы им дали, дед! - перешел на русский Антон. - И красным и черным выдали по первое число! Они - жалкие хлюпики, дед, а у нас настоящие ребята, яки, рыбаки, парни с бензоколонок, несколько бывших рейнджеров. Мы им выдали! Сейчас увидишь. Сейчас, кажется, Ти-Ви-Миг. 

Раздались позывные этой самой популярной островной программы, которая старалась передавать прямую трансляцию с места чрезвычайных событий, а потом повторяла их уже в подмонтированном драматизированном виде. 

Все обернулись к светящемуся в углу веранды огромному экрану телевизора. Три разбитных комментатора, один по-русски, другой по-английски, третий по-татарски, непринужденно, с улыбочками, перебивая друг друга, рассказывали о случившемся два часа назад на набережной в Ялте столкновении молодежи. Замелькали кадры митинга "яки", мелькнул взбирающийся на столб Антошка Лучников. "Кто этот юноша из хорошей семьи?" - ехидно спросил комментатор. На экране появились столики кафе "Под платанами", и Арсений Николаевич увидел самого себя и Фреда Бакстера, потягивающих напиток "Учан-Су". "Быть может, член „Вредумы" господин Лучников-старший смог бы даже увидеть своего энергичного внука, если бы не был столь поглощен бутылкой „Учан-Су" (мгновенный кадр рекламы напитка), в обществе Фреда Бакстера, вновь осчастливившего наш Остров своим прибытием". Ах, мерзавцы, они даже "француженку" успели снять с ее выпяченной из-за неудобной позиции очаровательной попкой! Крупный план - замасленные глазки Бакстера. "Мистер Бакстер, мистер Бакстер, ваши акции снова поднимаются, сэр?"