Вылощенный, полный собственного достоинства "мастодонт" чуть повернул голову назад и что-то сказал своим пассажирам. Две "мастодонтихи" поднялись из мягчайших кожаных глубин "руссо-балта" и посмотрели в окно. Пожилая дама и молодая, обе красавицы, не без интереса, прищуренными глазами взирали - но не на паучка в небе, - на Лучникова. Белогвардейская сволочь. Наверное, узнали: позавчера я был на ТV. Впрочем, все врэвакуанты так или иначе знают друг друга. Должно быть, эти две сучки сейчас обсуждают, где они меня могли встретить - на вторниках у Беклемишевых, или на четвергах у Оболенских, или на пятницах у Нессельроде... 

Стекла в "руссо-балте" поползли вниз. 

- Здравствуйте, Андрей Арсениевич! 

- Медам! - восторженно приветствовал попутчиц Лучников. - Исключительно рад! Вы замечательно выглядите! Едете для гольфа? Между прочим, как здоровье генерала? 

Любого врэвакуанта можно смело спрашивать "между прочим, как здоровье генерала": у каждого из них есть какой-нибудь одряхлевший генерал в родственниках. 

- Вы, должно быть, не узнали нас, Андрей Арсениевич, - мягко сказала пожилая красавица, а молодая улыбнулась. - Мы Нессельроде. 

- Помилуйте, как я мог вас не узнать, - продолжал ерничать Лучников. - Мы встречались на вторниках у Беклемишевых, на четвергах у Оболенских, на пятницах у Нессельроде... 

- Мы сами Нессельроде! - сказала пожилая красавица. - Это Лидочка Нессельроде, а я Варвара Александровна. 

- Понимаю, понимаю, - закивал Лучников. - Вы Нессельроде, и мы, конечно же, встречались на вторниках у Беклемишевых, на четвергах у Оболенских и на пятницах у Нессельроде, не так ли? 

- Диалог в стиле Ионеско, - сказала молодая Лидочка. 

Обе дамы очаровательно оскалились. 

"Что это они так любезны со мной? Я им хамлю, а они не перестают улыбаться. Ах да, ведь в этом сезоне я жених. Левые взгляды не в счет, главное - я сейчас „жених из врэвакуантов. В наше время, милочка, это не так уж часто встретишь". 

- Вы, должно быть, сейчас припустите на своем "Турбо"? - спросила Лидочка Александровна. 

- Йеп, мэм. - Американский ответ Лучникова прозвучал весьма подозрительно для ушей русских дам. 

- Наш папочка предпочитает "руссо-балт", а, значит, плавное, размеренное движение, не лишенное, однако, стремительности. - Лидочка Нессельроде пыталась удержаться в "стиле Ионеско". 

- Это сразу видно, - сказал Лучников. 

- Почему? - спросила Варвара Александровна. - Потому что он ваш политический оппонент? 

"Он, оказывается, мой политический оппонент!" 

- Нет, сударыня, я сразу понял, что ваш папочка предпочитает "руссо-балт", когда я увидел его за рулем "руссо-балта". 

Господин Нессельроде повернул голову и что-то сказал. 

- Михал Михалыч интересуется - как здоровье Арсения Николаевича? - Именно в таком виде Варвара Александровна вынесла на поверхность высказывание супруге. 

Глянув на летящие впереди на одной скорости автомобили и вообразив, что сейчас начнется подъем и стадо будет прорежаться, Лучников слегка сдвинул руль, приблизился к "руссо-балту" едва ли не вплотную и зашептал горячим шепотом чуть ли не в ухо госпоже Нессельроде: 

- Я как раз еду к отцу и, значит, узнаю о его здоровье. Немедленно телеграфирую вам или позвоню. Давайте вообще сблизимся по мере возможностей. Я немолод, но холост. Левые взгляды не в счет. Лады? 

Лучников поджал педаль газа, и его ярко-красный с торчащим хвостом спортивный зверь, рявкая турбиной, ринулся вперед, запетлял, меняя ряды, пока не выбрался из стада и не стал на огромной скорости уходить вверх по сверкающему на солнце горбу Восточного Фриуэя. 

ВФ, вылетая из Симфи, набирает едва ли не авиационную высоту. Легчайший серебристый виадук с кружевами многочисленных съездов и развязок, чудо строительной техники. "Приезжайте в Крым, и вы увидите пасторали XVIII века на фоне архитектуры XXI века!" - обещали туристские проспекты и не врали. 

"Откуда все-таки взялось наше богатство? „-в тысячный раз спрашивал себя Лучников, гляди с Фриуэя вниз на благодатную зеленую землю, где мелькали прямоугольные, треугольные, овальные, почковидные пятна плавательных „пулов" и где по вьющимся местным дорогам медленно в больших "кадиллаках" ездили друг к другу в гости зажиточные яки. Аморально богатая страна. 

Он вспомнил южную дорогу, или, кик они говорят, "трассу", в Союзе. Недавно они ехали по ней на "Волге" со старым московским другом Лучникова, разжалованным кинорежиссером Виталием Гангутом. 

"Как назывался тот городок, где мы зашли в магазин? Фанеж? Нет - Фатеж. Разбитый асфальт главной площади и неизменная фигура на постаменте, Был ли там Вечный Огонь? Нет, кажется, только областным центрам полагается по статусу Вечный Огонь. Да, в Фитеже не было Вечного Огня. Хотя бы Вечного Огня там не было". 

- Сейчас увидишь наше изобилие, - сказал Виталий. В магазине у прилавка стояло несколько женщин. Они обернулись и молча смотрели на вошедших. Может быть, приняли за иностранцев - странные сумки через плечо, странные куртки... Пока они ходили и осматривали прилавки, женщины все время молча глядели на них, но тут же отворачивались, если они замечали это. 

В общем, здесь не было ничего. Впрочем, не нужно преувеличивать, вернее, преуменьшать достижений: кое-что здесь все-таки было - один сорт конфет, влажные вафли, сорт печенья, рыбные консервы "Завтрак туриста"... В отделе под названием "Гастрономия" имелось нечто страшное - брикет мороженой глубоководной рыбы. Спрессованная индустриальным методом в здоровенную плиту, рыба уже не похожа была на рыбу, лишь кое-где на грязно-кровавой поверхности брикета виднелись оскаленные пасти, явившиеся в Фатеж из вечной мглы. 

- Я вижу, у вас тут не все есть, - с подлой улыбочкой сказал женщинам Гангут. 

- А что вам надо? - хмуро поинтересовались женщины. 

- Сыру, - пробормотал Луч. - Хотели сырку купить. Чудесная склонность советского населения к уменьшительным обозначениям продуктов была ему давно известна.