- Why, baby? Таkе it еаsу, еаsу, еаsу. I want уоu. I lоvе уоu [1]. 

Она успокаивалась, пальцы ее выпускали его свитер, тихо ползли по груди... она даже улыбнулась. 

Рядом мелькнула какая-то тень, кто-то махнул звериным прыжком через капот "кадиллака". 

- Лучников, встаньте! Я хочу дать вам в морду! Перед ним стоял молодой красавец в полосатой майке и белых джинсах, смуглое, резко очерченное лицо - настоящий яки. Лучников успел перехватить летящий кулак. Пока две мускулистые руки превозмогали друг дружку, он вглядывался в гневное и презрительное лицо. Где он видел этого парня? Наконец догадался - его соперник по "Антика-ралли", третий призер. Рука его упала. 

- Маета Фа! Это вы? 

Юноша с демонстративным омерзением вытирал ладонь о джинсы. 

- Я Мустафа, а не Маета Фа, - яростно говорил он. - К черту яки! К черту русских! Все вы - ублюдки! Я татарин! - Клокочущая крымская речь, перепутанные англо-русско-татарские экспрессии, плевок под ноги. - Знайте, что не плюю вам в лицо только из-за уважения к вашему возрасту. Больше ничего в вас не уважаю, а презираю все! 

- Умоляю вас, Мустафа, - тихо сказал Лучников. - Где Антон? 

- Вспомнил о сыночке? - зло засмеялся Мустафа. - Где были ваши родительские чувства раньше, сэр? Впрочем, все вы стоите друг друга, русские свиньи! Ждите газавата! 

- Умоляю вас, - повторил Лучников. - Умоляю, если знаете, скажите - Памела родила? 

Танковая колонна ушла на Бульвар Января, и в автомобильной пробке началось медленное движение. Сзади загудели. 

- Я перед тобой на колени встану, Мустафа, - сказал Лучников. 

Нотки жалости мелькнули в свирепом голосе новоиспеченного исламского воина. 

- Ночью они отправились в Коктебель, на Сюрю-Кая. Нет, она не родила еще, - сказал он. - Советую вам всем драпать с нашего Остров - и белым и красным... 

- Спасибо, Мустафа, - сказал Лучников. - Успокойся, друг. Не ярись. Пойми, вся наша прежняя жизнь кончилась. Начинается новая жизнь. 

Сзади гудели десятки машин. Лучников взялся за руль. В последний момент он поймал на себе взгляд юноши и не увидел в нем ни презрения, ни гнева, а только лишь щенячью тоску. 

- Прыгай на заднее сиденье! - крикнул он. Впереди был просвет, и "питер-турбо", рявкая в своем 

лучшем стиле, устремился к Памятнику Барону Врангелю. На площади вокруг статуи видны были следы странного 

побоища, вернее, избиения: осколки стекла, обрывки серебряных курток, раздавленный танком фургончик. У подножия памятника стояла группа растерянных городовых. С тревогой они вглядывались в даль бесконечного Синопского Бульвара, где уже появились огни новой танковой колонны. Лучников притормозил и спросил одного из городовых, куда делись старики-врэвакуанты. 

- Все развезены по госпиталям, - довольно вежливо ответил городовой и вдруг узнал его, подтянулся. - Их тут порядком помяли, Андрей... есть травмы... ммм... ваш отец, Андрей... 

- Что?! - вскричал Лучников в ужасе. 

- Нет-нет, не волнуйтесь... там, кажется, только рука, только рука сломана... Его подхватили друзья... шикарная публика... да-да-да. Две шикарные дамы на "руссо-балте"... так точно, Андрей, с вашим дадди все - яки! 

- Сержант, вы можете оказать мне услугу? - спросил Лучников. 

- Вам, Андрей? Буду счастлив, Андрей! - Добродушная морда расплылась в улыбке. 

- Вот вам номер телефона, позвоните, пожалуйста, господину Хуа и расскажите все, что вы знаете о моем отце. Пусть он разыщет его и немедленно едет вместе с ним в Коктебель. Я буду там. 

- Йеп, сара, йеп. - Сержант тут же начал пробираться к ближайшему кафе. 

Лучникову пришлось несколько раз прокрутиться вокруг Барона, прежде чем удалось нырнуть в один из туннелей Подземного Узла. Пока он крутился, его все время не оставляла мысль о том, что нужно что-то еще сделать здесь, на этой площади, что он забыл сделать еще что-то необходимое... Перекреститься, наконец вспомнил он, на Церковь Всех Святых в Земле Российской Воссиявших... В последний момент, когда его уже затягивало под землю, он успел бросить взгляд на прозрачный шар церкви и положить крест. Под землей в оранжевом свете бесконечных фонарей, как обычно, неслись сотни автомобилей, и казалось, что все нормально, ничего не происходит, идет нормальная жизнь в этой нормальной суперцивилизации. 

- Почему ты сам не разыскиваешь отца? - крикнула ему Кристина. Она, кажется, совсем уже пришла в себя и даже закурила сигарету. 

- Потому что надо перехватить Антона! - крикнул Лучников. - Папа уже выступил, а вот мальчик может натворить глупостей! 

- Это точно! - крикнул кто-то сзади. 

Лучников оглянулся и увидел скорчившегося на заднем сиденье Мустафу. Он протянул ему назад руку и ощутил под ладонью твердую мокрую щеку парня. 

- Прости меня, Андрей-ага, - прокричал Мустафа. - У меня был нервный срыв! 

Лучников потрепал его по щеке, снова опустил руку на руль. Кристина радостно обернулась к Мустафе, перегнулась через сиденье и стала целовать его. 

Вскоре они вырвались на Восточный Фриуэй и с эстакады увидели разворачивающуюся величественную картину военно-спортивного праздника "Весна". Эстакада почему-то была свободна от военной техники, и по ней, как в скучные дни независимости, по-прежнему неслись разномастные своры машин, быть может, генералы-стратеги не верили в прочность сверхмощных стальных опор. Зато внизу все дороги были забиты танками, броневиками и военными грузовиками, колонны двигались, кажется, довольно хаотически, натыкались друг на друга и подолгу стояли, образуя уродливые стада серо-зеленых животных, как бы толпящихся у водопоя. Повсюду висели и перелетали с места на место многочисленные вертолеты. Основной их задачей в этой местности, кажется, была координация движения колонн, но с задачей этой они как будто не справлялись, серо-зеленые стада только лишь пошевеливались и все росли, скапливались. На съездах с фриуэя - пробки легковых машин. Сам фриуэй пока что был относительно свободен, во всяком случае "турбо-питер" без особого труда держал скорость сто десять. Временами из пустоты, из солнечного сияния звеньями по двое возникали двухвостые, устрашающе свистящие "миги-26". Они проходили над эстакадой и растворялись в голубизне. Где-то вдалеке, южнее, кажется, в районе Баксана или Там-Даира в небе висело темное авиаоблако. Там, по всей вероятности, шла высадка парашютного десанта.