Звери и птицы, населявшие лесистый треугольник между двумя сливающимися реками, уже готовы были обратиться в бегство, но ветер вдруг переменился. Он подул с востока. Огонь, бушевавший на западном и южном берегах, соединился, быстро прошел вдоль основания треугольника, отрезав тем самым для всех последний путь к бегству. 

Потом ветер снова переменился, и огонь двинулся к северу. Вершина треугольника превратилась в смертельную ловушку. Всю ночь южный край неба полыхал зловещим светом, а к утру все живое стало задыхаться от жара, дыма и пепла. 

В страхе Казан тщетно пытался найти средство спасения. Ни на одно мгновение он не покидал Серой Волчицы. Он был на три четверти собакой, и ему ничего не стоило переплыть одну из рек, но Серая Волчица, едва ступив в воду, тут же выскакивала обратно на берег. Как и все ее племя, она боялась воды больше, чем огня и смерти. Казан пытался заставить ее; десятки раз он прыгал в воду и выплывал на середину потока. Но Серая Волчица продвигалась в воде только до тех пор, пока могла идти вброд. 

Теперь они уже слышали отдаленный рокот пламени. Дикие обитатели леса в панике бежали от него. Олени и лоси бросались в воду. На белую песчаную косу приковыляла большая черная медведица с двумя медвежатами, и даже медвежата полезли в воду и легко переплыли на другой берег. Казан следил за ними, а потом взглянул на Серую Волчицу и заскулил. 

Вскоре на песчаную косу выбрались и другие существа, которые боялись воды не меньше Серой Волчицы: изящный маленький соболь, большой жирный дикобраз, куница, которая нюхала воздух и хныкала, как ребенок. Таких, которые не умели или не хотели плыть, было втрое больше. Сотни горностаев, как крысы, сновали вдоль берега, и писк их звучал непрерывно. Лисы метались в поисках дерева или поваленного ствола, по которым можно было бы перебраться через поток. Рысь рычала, повернувшись в сторону огня. А собратья Серой Волчицы, волки, решались ступать не глубже, чем она сама. 

Тяжело дыша, задыхаясь от жара и дыма. Казан подошел к Серой Волчице. Для них оставалось одно последнее убежище - песчаная отмель, которая вдавалась в реку футов на пятьдесят. Казан поспешно повел свою слепую подругу к этой отмели. Когда они пробрались сквозь низкий кустарник к реке, оба вдруг замерли. До их ноздрей долетел запах врага еще более лютого, чем огонь. Песчаной отмелью уже завладела рысь; она лежала там, притаившись у самой воды. Три дикобраза влезли в воду, свернувшись клубочками, иглы их топорщились и подрагивали. Куница шипела на рысь. А сама рысь, прижав уши, не спускала глаз с Казана и Серой Волчицы, которые вступали на отмель. 

Верная Серая Волчица была полна решимости драться и, оскалив зубы, не отставала от Казана. Сердито огрызнувшись, Казан отогнал ее. Она остановилась и, дрожа и скуля, следила, как он продвигается вперед. Едва касаясь земли, навострив уши, Казан шел на рысь спокойно, как будто вовсе не угрожающе, - смертоносное наступление закаленной в боях собаки, хорошо овладевшей искусством убивать! Человек из цивилизованного мира решил бы даже, что Казан приближался к рыси с дружескими намерениями. Но рысь поняла. Между ними была вражда многих поколений, ставшая для Казана непримиримой после страшной ночи на Скале Солнца. 

Инстинкт предупредил куницу о том, что должно произойти, и она старалась спрятаться, прижаться к земле. Дикобразы, как маленькие дети, капризничали, недовольные присутствием драчунов и густыми тучами дыма; иглы их встали торчком. 

Рысь лежала на брюхе, как кошка, и задние лапы ее подрагивали, готовые к прыжку. А Казан кружил рядом, и лапы его, казалось, ступали не по песку, а по воздуху. Рысь следила за ним не отрывая глаз, а потом круглым рычащим комком пролетела те восемь футов, которые еще разделяли их. 

Казан не отскочил в сторону. Он не сделал попытки избежать нападения, а встретил его, собрав все силы, как в бою одна ездовая собака встречает другую. Казан был на десять фунтов тяжелее рыси, и на какое-то мгновение большая мягкая кошка с двадцатью когтями-бритвами оказалась опрокинутой на бок. С быстротой молнии Казан воспользовался своим превосходством и вцепился рыси в загривок. 

В ту же секунду подскочила Серая Волчица и, продолжая драку где-то под брюхом Казана, сомкнула свои челюсти на задней лапе кошки. Хрустнула кость. Рысь, оказавшись под двойной тяжестью, отскочила назад, волоча за собой волчицу и Казана. Но тут она упала на одного из дикобразов, и в тело ее вонзились его острые иглы. Еще прыжок, она вырвалась на свободу и бросилась навстречу дыму. Казан не стал преследовать ее. Серая Волчица подошла к нему и начала лизать ему шею, где темно-бурая его шкура окрасилась свежей кровью. Куница лежала как мертвая, только поглядывала на всех своими злыми черными глазками. Дикобразы продолжали болтать что-то, словно прося пощады. Затем густая черная удушливая завеса дыма низко опустилась над отмелью, и пахнуло жаром, как из паровозной топки. 

На самом краю отмели Казан и Серая Волчица легли на песок, свернувшись клубочками и спрятав головы под своими телами. Огонь был теперь совсем близко. Он ревел, как огромный водопад, а иногда раздавался оглушительный треск падающих деревьев. Воздух был наполнен искрами и пеплом. Несколько раз Казан поднимал голову и огрызался на горящие угольки, которые падали на него и жгли его тело. 

На самом берегу реки были густые заросли зеленого кустарника. Добравшись сюда, пламя несколько утихло, и жар спал. Но все же прошло еще много времени, прежде чем Казан и Серая Волчица смогли высунуть морды и вздохнуть свободнее. Тогда они поняли, что песчаная отмель спасла им жизнь. В треугольнике между двумя реками все почернело, и лапам было горячо ступать по земле. 

Дым рассеялся. Направление ветра опять изменилось, он подул с северо-запада, свежий и прохладный. Куница первая осторожно направилась туда, где был раньше лес, а дикобразы все еще лежали свернувшись даже тогда, когда Казан и Серая Волчица покидали песчаную отмель, направляясь вверх по реке. К вечеру их лапы уже болели от горячего пепла и раскаленной золы.