Когда Пьер скрылся из глаз и затихло шуршание его шагов, Казан заскулил. Шерсть у него на спине улеглась, он с тоской посмотрел на свет костра. Человек не обидел его, и Казану захотелось последовать за ним. 

Серая Волчица вернулась и встала рядом с Казаном. Она стояла прямо, напружив лапы. Еще никогда не видела она человека так близко - если не считать того момента, когда несколько часов назад они нагнали бегущие по равнине сани. Ей трудно было разобраться в происходящем. Инстинкт говорил ей, что человек - опаснейшее существо и его следует остерегаться больше, чем самых сильных лесных зверей, метели, наводнения, мороза и голода. Однако этот человек не причинил зла ее другу. Она обнюхала голову и спину Казана - те места, которых коснулась рука, одетая в рукавицу. Потом Серая Волчица снова спряталась в чаще - она увидела, что с опушки опять движется что-то живое. 

Человек возвращался, и вместе с ним шла женщина. Он остановился возле Казана, глаза его смотрели настороженно, но без угрозы. 

- Осторожней, Джоанна, - предостерег он. 

Джоанна опустилась в снег на колени, совсем близко от Казана. 

- Пойдем, дружок, пойдем, - проговорила она, и голос ее звучал мягко и ласково. 

Она протянула руку. Мускулы Казана дрогнули, он чуть-чуть подвинулся к ней. Глаза этой женщины светились тем же знакомым светом, той же лаской. 

- Пойдем, - снова прошептала она, заметив, что он немного сдвинулся с места. 

Она протянула руку, дотронулась до его головы. 

Пьер стал на колени рядом с дочерью. Он что-то протянул Казану, и тот почувствовал запах мяса. Женщина между тем отошла, уговаривая его следовать за собой. Казан с трудом прополз два шага, и только тут Джоанна заметила его поврежденную лапу. Сразу забыв осторожность, она опустилась в снег совсем рядом с Казаном. 

- Он не может идти! - воскликнула она. - Посмотри, отец, какая ужасная рана! Нам придется нести его. 

- Я так и полагал, - ответил Рэдиссон. - Для этого я и захватил с собой одеяло... Ого! Ты слышишь? 

Из темноты леса донесся негромкий жалобный вой. 

Казан поднял голову и тихо заскулил в ответ: Серая Волчица звала его. 

Каким-то чудом Пьеру Рэдиссону удалось обернуть Казана одеялом и донести до стоянки, не получив ни царапины, ни укуса. Ему это удалось лишь потому, что в продолжение всего пути Джоанна, держа один конец одеяла, свободной рукой обнимала Казана за косматую шею. Они положили его у костра, и немного спустя старик принес теплой воды, обмыл рану и приложил к ней что-то мягкое, теплое и приятное, а потом перевязал лапу тряпкой. 

Все это было новым и необычным для Казана. Руки мужчины гладили его по голове, мужчина принес ему каши из отрубей, уговаривал его поесть. А Джоанна сидела рядом, упершись подбородком в ладони, и разговаривала с Казаном. 

Потом, когда ему стало уже совсем спокойно и удобно и он перестал бояться, Казан вдруг услыхал непонятные звуки, доносящиеся из мехового свертка на санях. Он резко вскинул голову. Джоанна заметила это, быстро повернулась к саням, нагнулась над ними и стала что-то говорить и напевать. Потом взяла сверток на руки и отвернула меховую шкуру так, чтобы Казану было видно, что находится внутри. Маленькое розовое личико повернулось прямо к Казану. Высунулись крохотные кулачки, послышалось какое-то непонятное лопотанье, а потом малютка вдруг подпрыгнула на руках матери, засмеялась, завизжала от восторга. При этих звуках мускулы Казана расслабились, он подполз к ногам молодой женщины. 

- Посмотри, ему нравится твоя внучка! - воскликнула Джоанна. - Отец, а как мы его назовем? 

- Подумаем об этом завтра, - отозвался отец. - А сейчас ступай в палатку и ложись спать. У нас теперь нет собак, нам придется двигаться очень медленно. Надо будет выйти как можно раньше. 

Уже у самой палатки Джоанна обернулась. 

- Он пришел к нам с волками, - сказала она. - Давай назовем его Волк!.. Волк! Волк! - позвала она ласково. 

Казан понял, что она обращается к нему, и подполз к ней еще на шаг ближе. 

После того как дочь ушла в палатку, старый Пьер долго сидел на краешке саней, глядя в огонь. Казан лежал у его ног. Внезапно тишину вновь нарушил одинокий вой Серой Волчицы. Казан приподнял голову и заскулил. 

- Она зовет тебя, друг, - сочувственно произнес Пьер. 

И закашлялся, опять схватился рукой за грудь. 

- Застудил легкое, - проговорил он, обращаясь к Казану. - Да, еще в начале зимы, у Фон-дю-Лака. Только бы мне детишек довезти до дому. 

В безлюдной и дикой северной глуши люди часто привыкают говорить вслух сами с собой. А Казан навострил уши и смотрел внимательно - поэтому Пьер и обращался к нему, как к собеседнику. 

- Надо доставить их домой, а кто, кроме нас с тобой, может это сделать? - сказал он, комкая рукой бороду. 

Вдруг кулаки его сжались. Глухой, мучительный кашель снова потряс тело старого человека. 

- Домой, - проговорил он задыхаясь. - А до дома еще целых восемьдесят миль. Только бы успеть, только бы дойти, прежде чем мои легкие совсем откажут! 

Он встал, пошатываясь, подошел к Казану, На Казане был надет ошейник, и Пьер привязал собаку к саням. Потом подложил в костер несколько небольших поленьев и тихо вошел в палатку, где уже спала Джоанна с ребенком. 

Несколько раз в эту ночь Казан слышал вдалеке голос Серой Волчицы - она звала своего исчезнувшего друга. Но Казан не откликался. Только перед рассветом, когда Серая Волчица подошла совсем близко к стоянке, он в первый раз ответил ей. 

Его вой разбудил Пьера. Старик вышел из палатки, поглядел на небо, потом разжег костер и стал готовить завтрак. Он похлопал Казана по голове, дал ему кусок мяса. Скоро вышла и Джоанна, оставив спящую девочку в палатке. Она подбежала к отцу, поцеловала его, потом опустилась на колени перед Казаном и стала говорить с ним, будто со своим ребенком. Когда она вновь вскочила, чтобы помочь отцу, Казан последовал за ней, и Джоанна радостно засмеялась, увидев, что он твердо стоит на ногах.